Это своеобразная инструкция по выживанию — прежде всего по выживанию души. Книга ненавязчиво преподносит читателю православную альтернативу грядущему безумию.
Автор не опускается до дешёвого отвлечённого морализаторства. Все важнейшие рассуждения — о духовном возрождении, о поисках пути к Богу, о судьбах России и Православия являются мыслями и рассуждениями героев книги, абсолютно уместными и своевременными в контексте происходящего. Характеры героев выписаны с тщательностью и любовью, образы получаются зримыми и выпуклыми, без ходульности и приторности. У каждого из них был свой, порой очень нелёгкий путь к Богу.
Вот Крис, бывший американец, а теперь воин Армии обороны Псковского укрепрайона: "К общине Крис прибился в 2015 году после долгих скитаний по “горячим точкам” планеты в качестве наемного "посланца" западной "демократии". Потом было ранение, демобилизация и возвращение в Штаты. Орден за боевые заслуги, развод, "травка" и притоны, где вином и платной любовью он глушил пробудившуюся совесть. Были еще мучительные — в короткие просветы — поиски себя и смысла жизни, завершившиеся двумя попытками самоубийства и долгими бесплодными блужданиями в дебрях эзотерики. В общем-то, рядовая судьба рядового юноши эпохи постмодерна, характерная для XXI века. В конце концов, милостью Божьей, он набрел на книжку своего соотечественника, православного монаха Серафима Роуза. И пришел в православие. Как солдат — решительно и навсегда".
Вот его напарник, Антон: "Лет пятнадцать тому назад его, спившегося и потерявшего человеческий облик ветерана "бесконечной” чеченской войны, подобрал на столичном Казанском вокзале отец Досифей, привез в "Подсолнухи" — тогда маленький хутор в десяток покосившихся изб, — отмыл, обогрел и несколько месяцев тайными народными средствами выводил из запоя и отучал от наркоты.
Много позже Антон понял, что в тот день на вокзале, когда незнакомый старик, бурча себе что-то под нос, вытащил его из лужи блевотины и безжизненным кулем вволок в пригородную электричку, чтобы увезти прочь от постылого и ненавистного существования, сам Господь осенил его, падшего, крестным Своим знамением и поставил на путь спасения".
Пересказывать крепко сбитый, почти детективный сюжет книги нет никакого желания — не хочется портить удовольствие будущему читателю.
Что немаловажно, мир "Исхода" внутренне непротиворечив и абсолютно логичен.
Сама мысль о том, что возрождение России даже после такого краха вполне возможно, и начнётся с монастырей и православных общин, абсолютно логично вытекает из самого течения русской истории и истории Православия.
"Антон шёл по городку и думал… Нет, не о завтрашнем бое! О странных поворотах своей судьбы, ведомой Промыслом, который во благо перевернул, перелопатил, переиначил всю его жизнь и, наконец, закинул его сюда, в эти окраинные и безлюдные места, чтобы в очередной раз испытать его свободу и его веру в Бога и людей. Как ни странно, от этих мыслей на душе стало покойно и радостно. Наверное, от ощущения нужности и полезности своего бытия не себе одному, а множеству близких и далеких, знакомых и незнакомых, молодых и старых людей. Как здорово всё-таки, что он угоден Господу, что Тот, кто есть «всё во всём», не допустил его вполне заслуженной погибели в сточной канаве своих же грехов и заблуждений, а поднял, призвал и поставил на путь служения!
— Let's have a pray, boss, — потянул его за рукав Крис, напоминая о молебне.
День завершался. Впереди — вечерняя служба, ужин и короткий сон перед схваткой. Что день грядущий им готовит?..."
Архимандрит Пётр (Кучер) КАМЕНЬ ВЕРЫ
С праздником, дорогие братья и сестры!
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
Я думаю, что многие из присутствующих здесь обратили внимание, как за 2000 лет изменились мы, христиане. От былой веры, которая приходится на первые три века, когда Церковь была катакомбная, мало что осталось. Вот уж где была крепкая вера, не правда ли?! Все собирались вместе, как и мы сейчас, совершали Агапы — вечери любви, служили Литургию.
Первенствующие христиане находились в ожидании близкого пришествия Иисуса Христа. "Они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и молитвах" (Деян. 2; 42). Пока одни молились, другие стояли на дозоре, на дежурстве, чтобы их не захватили римские воины, которых посылали гонители-императоры. Это было не просто исповедничеством веры. Вся жизнь первых христиан складывалась, как на фронте в военное время: тут ты помолился, а через час тебя уже нет. Можно только догадываться и предполагать, какова у них была вера!