И.Ш. Ты всегда был очень широк. Меня всегда удивляла широта твоего охвата, эстетического и идеологического. В этом ты занимаешь уникальное место в русской критике. За это на тебя немало нападали, в частности, за добрые слова о Бродском. Не страшило одиночество?
В.Б. Без ложной скромности скажу, что любой более-менее яркий человек — всегда одиночка. Но в своем одиночестве я опираюсь на поддержку близких мне людей. Более ортодоксальные и форматные образования вынуждены вариться в собственном соку. К счастью, газета "День" и "Завтра", по сути — авангардные издания. Начать с того, что "День" создавался не журналистами. Мы сделали газету, не зная азов газетного дела. Так что мы делали газету, с общепринятой точки зрения, непрофессионально. Между тем, "Завтра" стала ярчайшим явлением 90-х годов. Её отличали постоянный поиск, смелый эксперимент: и эстетический, и стилистический, и идеологический — переход из одного мировоззрения в другое в рамках одного государственнического имперского направления. Имперская культура и национальная культура неизбежно входят в конфликт друг с другом — что тоже не могло не отразиться на нашей газете. Чистые почвенники всегда выступали против чистых имперцев. Грубо говоря, почвеннической Вологде не нужна империя. Но без империи не может существовать Россия. Я убежден, что вне имперского содержания не будет русской культуры, потому что вся наша культура — от Пушкина, Достоевского до Маяковского и Есенина — имперская.
И.Ш. Как вы подружились с Александром Андреевичем Прохановым?
В.Б. Мы подружились, когда я был молодым критиком. В то время я только-только пришел к пониманию того, что на смену деревенской и исповедальной прозе идет что-то новое. Интуитивно стал нащупывать то, что вскоре назвал московской школой или прозой сорокалетних. Сорокалетние первыми почувствовали надвигающийся кризис советского сознания. В 1978 году я опубликовал рецензию на первую книгу Проханова, которая называлась "Иду в путь мой". После моей публикации состоялось Всесоюзное совещание молодых писателей. Неожиданно ко мне подошел стройный, худощавый, красивый молодой человек: "Я — Саша Проханов. Мне очень понравилось, как вы авангардно про меня написали". Мы познакомились.
И.Ш. Появлялся ли в то время в вашей среде Мамлеев?
В.Б. С Юрой я познакомился чуть позже. Был в Москве, на квартире Мамлеева в Южинском переулке мистический кружок, в который входили Головин, Мамлеев, позже Дугин. Несмотря на их внешний уход от реальности, эту группу эзотериков объединяло государственническое, имперское начало. Неспроста они все стали авторами газеты "Завтра". И Головин, и Мамлеев, и Дугин, который сегодня считается официальным государственным идеологом. Несмотря на то, что "южинские" шли в опасную не для государства, а для православия эзотерическую сферу, при этом они проповедовали мистическую, сакральную государственность.
И.Ш. Несколько основных дихотомий нашей культуры и идеологии — эстетический раскол, раскол по национальным идеям и раскол по отношению к коммунизму — они не совпадают. Патриот и националист не обязан быть консерватором. Как ты себя определяешь?
В.Б. Я бы определил себя как авангардного патриота, патриота-авангардиста. А что, разве Маяковский не был державником? Еще каким! Авангардным державником, державником-авангардистом. А Хлебников? Тот вообще крутой националист. К счастью для русского искусства, в нем редко кто удерживался в чисто ортодоксальном формате. Даже, казалось бы, крестьянски-посконный, классический почвенник Сергей Есенин то и дело уходил и вовсе в противоположный формат — от имажинизма до своего еврейско-чекистского окружения.
И.Ш. "Наш современник" по эстетике гораздо уже...
В.Б. Я уже много лет не устаю повторять, что сегодня остро не хватает журнала, посвященного патриотическому авангарду. Или даже шире — экспериментального патриотического журнала. Открытого для любых поисков. К сожалению, огромное количество откровенно патриотических писателей: от Мамлеева до Лимонова, от Прилепина и Шаргунова до Всеволода Емелина, — давно не вмещаются в узкое русло "Москвы" и "Нашего современника". Решить проблему мог бы журнал для молодых — типа "Юности" 60-х годов, но с патриотическим уклоном. Масса авторов идет в либеральные издания, будучи патриотами-государственниками, потому что им элементарно негде печататься. Нужен яркий журнал поиска новых форм и идей. На него нужны деньги. Однако пока деньги в патриотическое направление не идут — в том числе и в литературный сектор. Поэтому русский патриотический информационный ресурс крайне убогий и маловлиятельный. И государство его не поддерживает. Логика власти такая: государственники всё равно от нас никуда не денутся. А тех необходимо переманить, потому что за ними Европа, Запад. Наше руководство еще с советских времен катастрофически болеет западничеством. Им хочется перед Западом, Америкой показать, что мы такие же, как они. Почему китайцы и мусульмане не боятся идти своей дорогой?