Причудлива "волна моей памяти"! Кажется, чего Гекубе Лист, когда слушала "старушка" Вагнера? Параллель вот: "провинциал" должно звучать гордо!
"Лоэнгрин" Челябинской оперы открыл в этом году конкурсную программу фестиваля "Золотая маска". Сказать, что произведение прозвучало хорошо, — значит не сказать ничего. Исполнение оперы потрясло!
Спектакль претендует на главный театральный приз сезона по многим пунктам. Его предлагают в качестве лучшего спектакля в опере, кажется, таковыми могут быть названы по итогам работы жюри дирижер и режиссер в своих категориях. Плюс два исполнителя. Это много, соотечественники. Особенно для провинциального театра. Особенно для христианского спектакля.
Смиримся заранее с тем, что многие из наших ожиданий не материализуются. Такова уж специфика "Золотой маски", и не нам ее менять. Однако не станем заранее проклинать эстетическую несостоятельность жюри: ну да, так было раньше, но необязательно, что так будет и нынче. Всякие чудеса возможны.
Музыкальным руководителем постановки и дирижером стал известный с некоторых пор Москве Антон Гришанин, главный дирижер и худрук Челябинской оперы. Музыкант талантливый, дирижер хороший настолько, что рядом с его "Лоэнгрином", например, не будет выглядеть слишком глубоким прочтение Вагнера перехваленным любителем "байройтского Орфея" из Мариинки. Антону Евгеньевичу удалось сыграть оперу сухо и строго, сурово и торжественно. Музыка оркестра рождалась в суперпозиции Вагнеровских мелодических линиях незаметно, оформлялась в их переплетениях крепко, не терялась и не путалась нигде. Гришанин не "кричал", он чаще говорил вполголоса, но это величественное спокойствие было значительнее любых истерик. Да, голос оркестра повышался до громового, но Антону хватило вкуса на то, чтобы пользоваться этим приемом редко. Дабы не обесценить его.
Похвально. Дирижеру слегка за тридцать, но он понимает то, к чему многие из исполнителей не приходят никогда. В общем, чтобы завершить разговор о дирижёре в этой постановке, скажем, что навязанный "чистой публике" и "навязший в зубах" публики остальной Теодор Курентзис выглядит рядом с Гришаниным "разбитным парнишей" с невообразимой "культурной украины", этаким "первым парнем на деревне", которому "культуру" заменяет "глобализация", а мастерство — поза. Смехотворная, на мой взгляд, поза, но многим нравится и она.
Давайте теперь вспомним о том, кто сделал из (а после Гришанина это ясно даже человеку с альтернативными интеллектуальными способностями) великой музыки великое зрелище.
Без сомнений, оперу слушают. Главный в оперном спектакле — музыкальный руководитель постановки. Сыграет оркестр хорошо, споют солисты и хор прилично — успех при качественном базовом материале обеспечен. Особенно трудно бывает изуродовать грамотно исполненные ноты так называемым "концертным исполнением". Которым был объявлен челябинский "Лоэнгрин" в программе фестиваля.
Подзаголовок "концертно-сценическая версия в 3-х актах" под заголовком оперы в случае челябинского Вагнера лукав. И это — единственный ироничный тон в высшей степени серьезной постановке. То, что мы увидели на сцене, можно назвать малобюджетным проектом, да, но продукт получился именно авторским и именно режиссерским.
Конечно, наши театралы из интеллигенции (особенно те, которые сами оперу не посетили, но им "Рабинович напел"), поспешили сказать, что режиссерски спектакль не решён, что вся заслуга в успехе принадлежит Гришанину, если успех, конечно, вообще есть.
Да, если считать, что режиссёр работает лишь в том спектакле, где на сцене пускают ветры и рыгают, то "Лоэнгрин", поставленный москвичом Андреем Сергеевым, "не решён".
Нет нужды преуменьшать заслуги Антона Гришанина в успехе (а он был, поверьте мне!) оперы у публики, но главный в этом спектакле — режиссёр. Опера ведь — синтетическое произведение искусства, и зрелище в ней никто не отменял. Просто вся дурная часть Москвы привыкла к тому, что испохабить "особым взглядом" можно все, но вот "музыку нельзя руками"!