По сути, в регионе идет сложная игра, где в условиях объективно сложившейся революционной ситуации каждая из ключевых сил преследует свои цели. Иран стремится защитить шиитское население в арабских странах и выступает за смену ряда режимов (например, в Бахрейне). Он заинтересован в изменении геополитического баланса в регионе, учитывая, что все южное "подбрюшье" Ирана представлено антииранскими режимами нефтяных шейхов, которые, по данным Wikileaks, уже гарантировали США свою поддержку в случае агрессии против ИРИ. Тем более, что израильский МИД уже призвал "перенести ливийский опыт на Сирию и Иран". Американцы же стремятся к контролю над природными ресурсами и к переформатированию ближневосточного региона по лекалам демократической стратегии.
Самой "темной лошадкой" в сложившихся условиях являются "Братья-мусульмане". Известно, что они нацелены на осуществление своей деятельности в рамках демократической (читай — приемлемой для Запада) политической системы. Какую позицию они займут в случае прихода к власти в той или иной стране? Как будут эволюционировать и на какого регионального лидера они будут ориентированы? Какую роль способны сыграть в случае расчленения ливийского государства? Ответы на эти вопросы пока могут носить разве что гипотетический характер.
-- Исповедь Лукашенко II
В. АЛЕКСАНДРОВ
Продолжение. Начало — в № 12
Александр Проханов. Александр Григорьевич, наше Союзное государство теплится, как свечечка: то совсем погаснет, то опять разгорится. Как быть, чтобы "свеча не погасла"?
Александр Лукашенко. Не всё так печально, Александр Андреевич. В рамках строительства Союзного государства Беларуси и России есть достижения. И в экономике, и в других областях. То, что мы не стали чужими в России, а вы в Беларуси, то есть практически уравнены права наших граждан, факт.
Да, многое декларировалось при создании или договоренности о создании Союзного государства: общая валюта, объединение экономики, создание общей управленческой надстройки… В обществе были и есть завышенные ожидания на данный счёт. Некоторые это представляют вообще как некий Советский Союз, фактически унитарное государство. Я мог бы кратко ответить, почему мы не так, как хотелось бы, продвинулись в этом направлении ни в экономике, ни в финансах, ни в политических вопросах.
Мы не провели референдума, поэтому у нас нет основы строительства Союзного государства. Смотрите на "драки" на Арабской дуге. Какие цивилизованные требования там выдвигают? Будет или нет обновленная конституция? Там, где нет конституции, мы конституцию создадим. Для чего? Потому что это фундамент, правовая основа построения любого объединения, в том числе и Союзного государства. И когда мы подписывали Договор с Борисом Николаевичем Ельциным, это второй Договор, и уже ратификационными грамотами обменивались с Владимиром Владимировичем Путиным, в этом Договоре последняя статья "Проведение референдума одновременно в обоих государствах". Какая его цель? Принятие конституции Союзного государства. Мы этот референдум не провели. И сегодня нет той базы, правовой основы, на которой мы смогли бы построить это государство. Народы должны были принять эти документы. Мы это не сделали. Вы прекрасно знаете, почему не провели референдум. Я уже на этот вопрос отвечал и вызвал страшную реакцию со стороны отдельных политических сил в Российской Федерации.
Нам предлагали: давайте перейдем на единую валюту. Хорошо, давайте перейдем. Что дальше? Ведь единая валюта — это даже не кирпичик строительства Союзного государства, хотя важный элемент. И, развивая свою мысль, говорил: "Нельзя построить дом с крыши — нужен фундамент". И всe время призывал к тому, что надо идти на референдум и принимать конституцию. В силу определенных причин мы этого не сделали.
Что касается единой валюты, ведь речь шла не о российском и не о белорусском рубле. Возможно, это будет наш или российский рубль. Но мы должны были договориться по этому вопросу. А нам предложили не единую валюту, а единую валюту, в качестве которой — российский рубль. Но, когда уже пошла дискуссия о единой валюте — мы, естественно, не могли отказаться от этого разговора, потому что нас обвинили бы, что мы ничего не хотим делать в данном направлении. Начали проработки, встал вопрос об эмиссионном центре. Нам предложили: "Эмиссионный центр будет только в Москве". А какие права белорусского государства в этом процессе, и, в частности, в эмиссионном центре? Такие права, как у губерний Российской Федерации. Вот вы, Александр Андреевич — Президент Беларуси. Как бы вы ответили на такие предложения?