Мастер — жаждущий писательской славы человек, жалкий, слабый, бесполезный. Не бездарность, конечно, но и не особый талант. Способный сломаться от любой неудачи и залечь на дно психических глубин собственного забвения. Тем более, что и обламываться-то нечего — продиктовал роман ему ни кто иной как Воланд. Пусть Мастер и уверен в обратном. А Маргарита — не пример жертвенной любви, как почему-то принято считать в постсоветском обществе, а стервозная, скучающая богатая бабёнка, которая "повелась на интеллект" и возможность ощущать себя подругой "великого" писателя. Сопереживать "чуду", рождающемуся на глазах, вышивать шапочку буквами, заведомо содержащими в себе большой пафос. Именно такие характеры в силу разных причин — то ли под чутким руководством режиссёра, то ли благодаря собственной актёрской ограниченности — создали Виктор Раков и Анастасия Вертинская. И попали в точку.
Тем, кто по старой памяти, предпочитают не замечать булгаковской злой иронии и воспринимают связь Мастера и Маргариты как историю "настоящей, верной, вечной любви" следует более внимательно отнестись к печатному слову. Не гнаться за мастерски созданными литературными образами — чёрное пальто, жёлтая мимоза, одинокий взгляд, — а обратить внимание на суть отношений героев. Те же, кто особенно ценит первую встречу Мастера и Маргариты, описанную в романе, вынуждены будут удовлетвориться кратковременной прогулкой героев на фоне Кремля. Именно в этих декорациях "заколдованная принцесса" преклонных лет и молодой актёр, два года спустя отметившийся в клипе Натальи Марковой в роли "сокола удалого", наспех изображают большое чувство.
Вынесем приговор. Там, где необходимо забираться в материи чуть более высокие, чем жанрово-бытовые сценки, действие неумолимо скатывается в трэш. В сентенции, уводящие в чуть ли не в лихую рязановщину недавних лет. Действие фильма напоминает гонки с препятствиями, где колебания синусоид слишком резкие. И в результате вторая половина картины откровенно проигрывает первой. Тем более, что в фильме удручающе мало Кота. Даже не верится, что не только Кот, но и такой прекрасный актёр как Виктор Павлов, его изображающий, мог до такой степени потеряться в сумбуре происходящего. Булгаковского Бегемота можно попросту не заметить.
С другой стороны, сама атмосфера начала 90-х, с её "вывихнутым суставом" помогала в определённых эпизодах достигнуть истинно булгаковской нервности. Той дрожи, которая совершенно не даёт о себе знать в фильме Владимира Бортко. И без которой легендарный роман "Мастер и Маргарита" остался бы лишь набором, коллекцией курьёзных эпизодов с терпким привкусом чертовщинки.
-- Слёзы Медеи
27 апреля в 20.00 Проект Фабрика представляет московскую премьеру спектакля Театро Ди Капуа "Медея. Эпизоды". Премьера "панк-оперы", как именуют спектакль создатели, состоялась год назад в Санкт-Петербурге и вызвала огромный интерес как среди завзятых театралов, так и в кругах ценителей нонконформистского искусства. Неудивительно: несносный и культовый предводитель панк-формации "П.Т.В.П.", поэт Лёха Никонов, написал поэму "Медея", монологи из которой и составляют литературный дискурс спектакля.
Панк-опера была выдвинута на соискание независимой музыкальной премии "Степной волк" в номинации "Нечто".
Колхида и Древняя Греция, Грузия и Россия. История повторяется. Медея — апофеоз матриархата. Женщина, покинувшая родину и разрушившая свою жизнь ради любви.
Культуролог Евгений Маликов ("Литературная газета") в программной работе "Я люблю тебя, Империя!" констатировал:
"Следует признать, что сиюминутные аллюзии поэта на любовный геополитический треугольник Россия—Осетия—Грузия лишь усилили женский пафос его поэмы, блестяще разыгранной единственной актрисой — Илоной Маркаровой. Вопреки Никонову, его стихотворный текст не стал политическим памфлетом — он остался тем, чем была традиционная история колхидской царевны: бессильным воплем оставленной любовницы. Ибо величие мифа в том, что он всегда жив и творится в каждое мгновение. И побеждает всегда.