Разумеется, ни подтвердить, ни опровергнуть эти предположения в настоящее время не представляется возможным, однако наличие среди загрязняющих факторов Фукусимы изотопов плутония не позволяет отвергнуть их с порога как безответственные домыслы — вопрос заключается в удельном количестве данных изотопов, а подобную информацию можно будет получить только из независимых источников, которые на аварийную территорию властями Японии пока не допускаются.
Отдельной строкой выделяется и ситуация на мировом рынке атомной энергетики, который после Фукусимы, как после Чернобыля, снова переживает нелегкие времена. И американская корпорация Westinghouse, по проектам которой строились все блоки АЭС Фукусима-I, весьма заинтересована в том, чтобы эта авария оказалась списана исключительно на "разгул стихии", а ее истинные масштабы — максимально скрыты и побыстрее забыты.
Однако ситуация, судя по косвенным признакам, развивается таким образом, что сенсационные "атомные новости" из города Окума префектуры Фукусима будут появляться еще очень долгое время. Потому что, как гласит известная русская поговорка, шила в мешке не утаишь. Особенно если это — настолько большое и острое радиоактивное "шило".
Александр Степанов -- Правда Чернобыля
В. АЛЕКСАНДРОВ
ДЛЯ МЕНЯ Чернобыль начался в Заполярье, в Алакурте, где я был начальником службы радиационной, химической и биологической защиты 54-й мотострелковой дивизии. О том, что произошла авария, мы узнали очень скоро. Мы были профессионалами и хорошо понимали, что значит взрыв реактора. Там меня в конце июля и застал приказ о назначении командиром 21-го полка химической защиты Ленинградского военного округа. До переброски в Чернобыль полк располагался в Ивантееево под Валдаем и был укомплектован солдатами-"срочниками". 8-9 мая 1986 года полк получил приписной состав — солдат, призванных из Карелии, Вологды, Череповца, Пскова, Новгорода. Всего тысяча пятьсот человек. Одиннадцать рот. Два батальона специальной обработки, один — инженерно-технический, рота химической и радиационной разведки и МТО. В этом составе полк и был отправлен в район Чернобыля, 15 мая прибыл в Коростень и буквально через пару дней включился в операцию по ликвидации последствий аварии. Я принял полк 1 августа и командовал им больше года, до 6 ноября 1987 года. Тут нужно сказать, что с первых дней и до декабря 1986 года ликвидация последствий аварии на ЧАЭС была возложена на Министерство обороны, и именно армия вынесла на своих плечах и руках страшный груз этой катастрофы. Не в переносном, а в буквальном смысле этих слов — ведь очень многие работы приходилось выполнять вручную, совковыми лопатами, потому что в условиях разрушенной станции никто, кроме человека, просто не мог с этим справиться. Более того, в условиях радиации большинство электронных устройств отказывались работать. Поэтому главным "инструментом" ликвидации последствий чернобыльской аварии стал солдат химических войск с обычной совковой лопатой…
Полку досталась фактически самая опасная зона станции — крыша турбо-зала и прилегающая к нему территория, первый и второй напорные бассейны. Отдельной задачей была очистка крыши третьего блока, где работали только добровольцы. Кроме того, мы работали на заводе "Юпитер" и на других объектах.
Это была тяжёлая методичная работа. Вся территория станции была где сильнее, где слабее заражена радиоактивными материалами. Иногда это просто были куски "твэлов", выброшенные взрывом из реактора, иногда просто радиоактивная пыль. И всё это нужно было собрать в специальные контейнеры, захоронить в специальных могильниках и дезактивировать освобождённую территорию. Если говорить конкретно, то территория станции, её рабочие зоны были засыпаны щебнем. Вот этот щебень нужно было собрать в специальные контейнеры и вывезти, а на его место засыпать "чистый" щебень, где нет щебня — снять зараженный слой земли — около 10 сантиметров и после этого залить всё бетоном.
Особая задача — крыша третьего блока. Фактически это была единая крыша третьего-четвёртого блоков. Но там где раньше был четвёртый блок, зиял огромный провал, на дне которого находился разрушенный реактор, где продолжалось горение. Вся крыша была густо засыпана спёкшимися кусками ТВЭЛов — урано-плутониевой смеси и графита. Каждый такой кусок излучал тысячи рентген в час. И нужно было их как-то убирать. В условиях такой страшной радиации ни одна электрическая система не работала. Способ, повторюсь, был единственный: солдат с лопатой. Перед выходом на крышу солдату, одетому в импрегнированное обмундирование — форму со специальной противорадиационной и противохимической пропиткой, ставилась конкретная задача — расчистить конкретное место. Затем он облачался в тяжёлый свинцовый фартук и по команде старшего выбегал из укрытия — бетонной "будки" выхода на крышу, добегал до назначенного места, цеплял на лопату кусок ТВЭЛа, сбрасывал его в пролом четвёртого блока и бежал обратно. Время работы — 20-30 секунд. После чего его отправляли вниз, в безопасную зону, а на смену шли следующие. На этом участке работали только добровольцы. Всего мы здесь отработали месяц. За эту работу всем участникам заплатили в тройном размере. Обычный оклад солдата в полку — двести пятьдесят рублей. Старшим здесь был капитан Александр Черных. И это была воистину адская работа!