Андрей Девятов -- Размышления у парадного...
Память поколений или, по-научному, коллективное бессознательное народов России, не взирая на то, что внушает пропаганда, в большей степени отзывается на зримые символы цвета и формы, нежели на умные слова. Так вот, в зримых формах парад войск 9 мая 2011 года в Москве символизировал совсем не то, что замышляли организаторы и объясняли комментаторы.
Если судить по полевой форме одежды парадных расчетов (а войска были не в парадной, но в полевой форме) Российская Федерация находится если не в состоянии войны, то в высокой степени готовности применить войска.
Если судить по составу парадного расчета (а в параде принимали участие не войска Московского гарнизона, но чуть ли не весь комплект всех видов и родов войск нового Западного военного округа) то в Москву под парад стянута вся наличная группировка боеспособных сил вокруг столицы.
Если судить по тому, что парадом командовал заместитель Начальника Генерального штаба, а не как раньше командующий округом, а также по объявленному количеству личного состава — 20 000 человек — то парад демонстрировал врагу и гражданскому обществу РФ силу власти Центра.
Если судить по убранству Красной площади, то исчезло доминирование синего цвета (средней полосы из флага РФ), символизирующего либерализм и родственность российского руководства синим флагам Евросоюза и НАТО.
Если судить по новому облику полевой формы одежды воинов России, то похороны традиций Великой Победы Красной Армии состоялись. Исчез не только русский сапог (его заменили европейские ботинки), но и фуражка с козырьком от дождя и солнца (её заменил берет наемников-легионеров). Пропали погоны, офицерские звезды, генеральский лампас. Всё это заменил набедренный ремень, подчеркивающий естественные выпуклости тела спереди и сзади. А украшением скромной формы стал нагрудный бантик.
Если судить по расслабленности руководителей, принимавших парад из положения сидя (а даже больной Брежнев не смел садиться при прохождении войска с отданием чести и равнением на трибуну мавзолея), то им наплевать и на нормы приличия либерального Запада, и на отечественные традиции.
Если судить по облику министра обороны в штатском, занявшем на параде победы место маршала Жукова (а только он не имел бантика на груди, тогда как Лидер партии власти и Верховный главнокомандующий были с бантиками), то именно этот мастер нового облика Армии и Флота выступает единственной надеждой и опорой конституционной власти России в непрекращающейся войне с экстремизмом, терроризмом и сепаратизмом.
Если судить по косым разноцветным крестам на новых знаменах войск (заменивших красные знамена Великой Победы), то идейного стержня веры и православной традиции в новом облике Вооруженных сил НЕТ.
Если судить по тому, что в речи Верховного главнокомандующего суверенные внешние враги названы не были, то парад исподволь грозил врагам внутренним.
-- Священная война
Отгудели медные трубы, затихли барабаны, замолкли высокопарные речи. И военная техника с парада ушла к местам своей дислокации. Но тема Великой войны не куда не уходит, живет в сознании поколений.
Публикуем фрагмент ученического сочинения десятилетней московской школьницы Тани Худорожковой.
Война уже давно прошла. Но те, кто видели её своими, пусть детскими, глазами, рассказывают нам о ней. Некоторые называют войну священной. Среди них мой дед.
"Священная война, — говорил он, — называется так потому, что это своего рода исповедь, наказание Бога за грехи. Даже те, кто не совершал настолько опасных грехов, те отвечали за чужие. Был не равный бой, фашисты напали неожиданно, и мы не были готовы к побоищу. Мы были готовы сдаться. По фронтовой дороге ехали мятые танки, по узкой тропинке шли усталые солдаты. Казалось, был конец. Но когда фашисты подошли совсем близко к Москве, к сердцу России, мы решили гнать их от Москвы. И через надежду, раскаянье наши разгромили фашистов! Мы победили!!!" — вот так дедушка закончил свой рассказ про священную войну.
Владимир Винников -- Империя — это свобода