Площадь Тахрир является символом отношений между движением Братьев-мусульман и армией. Братья — единственная сила, которая способна заполнить площади в египетских городах. Имея еще до революции несколько сот тысяч непосредственных членов (допуск был ограничен из-за угрозы проникновения со стороны спецслужб), внешний круг движения охватывал до пяти-шести миллионов человек. И в ключевые моменты движение включало этот инструмент. Братья собирали людей 25 января (только на площади Тахрир было больше трех миллионов человек), когда муршид (лидер движения) объявил мобилизацию, и в последующие пятницы вплоть до ухода Мубарака. Точно так же в середине апреля одной мобилизационной пятницы хватило, чтобы добиться ареста бывшего раиса и его сыновей.
Одновременно площадь Тахрир — это еще и индикатор отношений между Братьями и армией. Так сразу после ареста Мубарака крупные демонстрации прекратились, и военные смогли вновь продемонстрировать свой контроль над ситуацией. Для этого между Египетским музеем и набережной размещен полноценный гарнизон со стоящей на всякий случай тяжелой техникой. После заката из лагеря выходят солдаты в шлемах, но без оружия: они забирают площадь, демонстрируя тем самым власть армии. При этом военные понимают пределы этой власти: так, во время Иранской революции даже наиболее преданные шаху "бессмертные" оказались бессильны перед манифестациями в несколько сот тысяч человек.
Осознание хрупкости ситуации привело к повышению доверия между военными и Братьями. Армия все больше демонстрирует готовность учитывать интересы Движения. Братья при молчаливом согласии военных, даже несмотря на все еще действующий закон о чрезвычайном положении, начали процесс оформления своей политической организации — Партии Свободы и Справедливости. Также и проведенный военными референдум по конституции учитывал пожелания Братьев о проведении в достаточно короткое время настоящих демократических выборов на всех уровнях власти.
Сразу после революции Братья ассоциировали военных с прошлым режимом: Тантави называли близким другом Мубарака и потенциальным противником революции. Движение также выступало за отмену закона о чрезвычайном положении, по которому армия пользуется неограниченными правами. После выработки механизмов доверия позиция Братьев смягчилась: закон перестал быть проблемой, а Тантави стал таким же оппозиционером, "только боровшимся с режимом Мубарака изнутри". Одновременно тема ответственности военных в убийствах во время революции была закрыта. Сотни убитых были приписаны исключительно спецслужбам и подконтрольным Мубараку эскадронам смерти. Символом взаимопонимания между Движением и военными стал лозунг: народ, то есть, прежде всего, Братья, и армия едины.
Основой этих отношений является одновременно и понимание того, что страна не выдержит резкой дестабилизации. Причем дестабилизация может быть вызвана расколом внутри Братьев и армии. Создание революционных комитетов в войсковых частях может привести к появлению альтернативных сил, в том числе, управляемых извне. Точно так же дестабилизация Братьев может привести к резкому обострению ситуации и переходу к менее предсказуемым и контролируемым стадиям революции. С этим, в том числе, связано прекращение со стороны Братьев (по сравнению с первыми неделями после революции) разговоров о наличии сторонников внутри армии. Показательными в этой связи стали апрельские события на Тахрире, когда группа офицеров присоединилась к митингующим. После их ареста Братья вслед за командованием армии обозначили этих военных агентами промубараковских сил.
Как это ни парадоксально, не только Братья, но и военные были заинтересованы в революции. После 1952 военная служба считалась стартовой площадкой для государственной деятельности. Так при Насере практически все 24 поста губернаторов провинций замещались представителями армии, а до 90% египетских послов за рубежом являлись выходцами из офицерской среды. В начале своего правления Мубарак фактически проводил туже линию. Однако назначение Хосни Мубараком своего сына в качестве своего преемника во многом означало для генералитета и старшего офицерства — снижение перспектив. Приблизительно с начала 2000-х Гамаль Мубарак и его команда начали постепенно вытеснять старую гвардию, комплектовавшуюся из военных. Одновременно и процесс приватизации госпредприятий, инициированный младшим Мубараком, фактически грозил отнять у них значительную часть тех привилегий, которыми они пользовались.