Эрнст Юнгер известен нам прежде всего как яркий представитель движения Консервативной революции в Германии. В 20-х–30-х годах XX столетия молодой офицер-фронтовик Юнгер писал зажигательные национал-революционные статьи с названиями типа: "Национализм", "Революция", "Кровь" и "Воля". Впрочем, с приходом к власти НСДАП Юнгер предпочел демонстративно дистанцироваться от гитлеровского режима. Но сам режим настолько нуждался хотя бы в простом присутствии где-то рядом широко известного и уважаемого в обществе автора, что не стал покушаться на бунтарскую позицию Юнгера, на его физическую и духовную свободу. При этом справедливости ради отметим, что многих его современников такое независимое поведение привело прямиком в концлагерь, как, например, идеолога немецкого национал-большевизма Эрнста Никиша, близкого друга писателя. Но Эрнст Юнгер однозначно предпочитал такому печальному исходу куда более интересные предприятия — войны и путешествия. Именно яростные битвы "с железом и кровью" и радостные скитания "искателя приключений" — основные темы юнгеровских дневников. Это две ипостаси бытия, сквозь которые проживается всё остальное: ночи и дни, сады и дороги, хорошие книги, женщины и вина, стальные грозы, излучения… Вся окружающая нас жизнь.
Поэтому Консервативная революция — лишь эпизод из более чем столетней жизни Юнгера. С другой стороны, мало кто кроме Эрнста Юнгера может претендовать на всю полноту выражения консервативно-революционных идей — не столько как политической программы или прикладной идеологии, сколько как целостного радикально антибуржуазного мировоззрения. Деятельного миросозерцания героев, великих одиночек, первопроходцев, аскетов-подвижников, прирождённых воинов и творцов. "Большие главы истории начинаются с новой религии, а главы в жизни одиночки — с новой молитвы". Героический экзистенциалист — так назвал бы я Эрнста Юнгера.
И вот перед нами обширное собрание очередных глав из жизни одиночки, с неизменным любопытством исследующего всё новые и новые уголки мира, открывающего для себя белый свет. Книга "Семьдесят минуло…" написана во время морского путешествия. Её страницы щедро излучают Солнце. В этих записях слышится шум волн, солёные дуновения ветра, крики чаек. И далёкий гул невиданных глубоководных чудовищ, знакомых нам разве что по средневековым географическим картам да внезапным озарениям Лавкрафта...
Собирайтесь в дорогу, приключения ждут! Нам понадобятся новые молитвы.
Андрей Смирнов -- Музон
Ляпис Трубецкой. "Весёлые картинки" ("Союз") 2011.
После трилогии "Капитал"—"Manifest"—"Культпросвет", которую венчал диск "Агит-поп" для европейской аудитории, музыканты видной белорусской группы выпустили альбом, который можно обозначить как передышку в боях или корректировку ориентиров. Не уверен, стоит ли интерпретировать "Весёлые картинки" как некий новый этап развития "Ляписа Трубецкого". Очевидно одно: на пороге сорокалетия Сергей Михалок вновь делится своими сомнениями, переживаниями, надеждами. Перед нами всё тот же поэт, мечтатель, бунтарь.
По словам Михалка: "Три предыдущих пластинки были бронебойными по музыке и прямолинейными по смыслу. Для нас было важно рассказать о своем мировоззрении, поэтому мы использовали минимальные выразительные средства, чтобы они никоим образом не приукрашали и не искажали то, что мы хотели донести до публики. А в "Веселых картинках" на первый план выходят не идеи, а эмоции, поэтому, работая над этим альбомом, мы решили отказаться от всех догм и разрушить свои собственные стереотипы о звучании группы "Ляпис Трубецкой". Наша программа в последнее время превратилась в музыкальный "Хаммер", это была программа-танк. Мы вообще отказались от исполнения медленных композиций, единственной медленной и чувственной песней, которую мы играли, были "Огоньки". А треки с альбома "Веселые картинки" сделают наши концерты более интересными, потому что в них будут минуты эмоционального отдыха, когда и зритель, и артист могут немножко помедитировать… Альбом — не камерный по звучанию, он камерный по поэтической концепции. Если в предыдущих альбомах мне было важно собрать громадную аудиторию, говорить с масскультом, с толпой, то сейчас мне интересно заглянуть в глаза каждому слушателю. И в принципе я здесь раскрываюсь больше, чем в других альбомах. Здесь больше не маски, не образа вот этого поэта с кастетом в руке. А больше каких-то вопросов, чем ответов. А это уже состояние такое интимное. Вопрос — это интимное состояние, а ответ — это общественное состояние".