+ Падение обменного курса белорусского рубля не вызвано "крахом экономической политики Лукашенко", как утверждает подавляющее большинство средств массовой информации, и является достаточно грамотной попыткой "батьки" связать излишнюю "предвыборную" денежную массу, оказавшуюся в руках населения, передают из Минска...
+ Предупреждение госдепартамента США в адрес "постсоветских" государств Средней Азии о возможности повторения в них "арабской весны" рассматривается местными политическими и экономическими элитами как недвусмысленный "предупреждающий выстрел" со стороны официального Вашингтона, стремящегося не допустить в этом важнейшем с геостратегической точки зрения регионе усиления позиций КНР и восстановления российского влияния, утверждают наши источники в Астане...
+ "Цена вопроса", связанного с арестом главы МВФ Доминика Стросс-Кана в нью-йоркском аэропорту Кеннеди по подозрению в попытке изнасилования горничной гостиницы "Софитель", исчисляется не только в сотни миллиардов долларов (делами МВФ теперь будет управлять представитель США и J. P. Morgan Chase Джон Липски), но и политической карьерой Николя Саркози, которого социалист Стросс-Кан, считавшийся безусловным фаворитом президентских выборов 2012 года во Франции, в узком кругу неоднократно обещал "вывести на чистую воду", сообщают из Парижа...
+ Согласно информации из Токио, неожиданное закрытие крупнейшей в Японии АЭС "Хамаока" — якобы из-за сейсмической угрозы — подтверждает конструкционные изъяны этих станций, построенных по американским проектам, и вызовет очередной всплеск цен на "традиционные" углеводородные энергоносители...
+ Прошедшая по интернет-каналам дезинформация о признании Россией "переходного правительства" Ливии была призвана сорвать визит делегации от Каддафи в Москву, сообщают инсайдерские источники...
Денис Тукмаков -- Религия Победы
Сын спросил меня: "Что такое Победа?" Захотел узнать о той войне. Как объяснить ему — мне, не воевавшему? На каком примере? У нас у Вечного Огня расхаживают полицаи, а поле древней битвы застроено коттеджами. И я повез сына в Белоруссию. Там она осталась, Победа. Не изъята из ландшафта, не вытравлена из жизни. Там ты ходишь стопами по истории, полной горя и триумфов. Там и сегодня люди своим трудом, своим стоянием ежедневно утверждают Победу.
Что такое религия Победы? Это наша вера и смысл жизни. Это наш стержень — вынь его, и нет никакого русского народа. Это молчаливое согласие миллионов, которым не нужны слова и жесты, чтобы, стоя у древней крепостной стены или взорванного дота, переглянувшись одним взором, ощутить единое, общее для всех нас родное чувство.
Мы неслись сквозь русскую разруху; по сторонам Старой Смоленской дороги стояли остовы погибшей советской цивилизации: руины заводов, коровников, домов культуры, станций мтс. В их изъеденных временем колоннадах угадывалась грация Парфенона. Сын спросил: "Это с войны?" Я кивнул: с войны. И сейчас — война. Враг у стен Кремля. Оккупация, деградация, смерть. Победа кажется невозможной. Что способно выхватить целый народ из червивой гибельной пасти? Какое чудо должно произойти?
Победа 45-го была чудесна — свершилось невозможное, немыслимое логически-расчетливым умом: мы одолели всесокрушающую общеевропейскую машину вермахта. Верили, надеялись? Еще бы. Но Победа казалась реальной будто бы в ином каком-то мире: требовалось перемолоть весь беспорядок вещей, восставший против нас. Мир сгибала, давила, корежила гибельная сила — и нужно было выправить его, излечить, расправить. Требовалось чудесное вмешательство в гибнущую реальность — и оно произошло. Русский народ принес такую жертву, после которой миру оставалось лишь воскреснуть вновь. Мы были кроваво-красными тельцами Истории, залатавшими зияющую рану. Через русских раз за разом в мир приходит спасение.
Истра, Вязьма, Смоленск, Витебск, Полоцк… То ли поступь победы, то ли версты беды. На братских могилах годы гибели — 1941-й и 1944-й — перемешаны: русские кости с русскими костями. В одну сторону — "бесконечные злые дожди", в обратную — "расцветали яблони и груши". Под Полоцком, на веселых пригорках, на беременных железом холмах, в сдавленных от вспученной почвы окопах сын проводил мыском по песку и находил то гильзу, то осколок снаряда. Целился из разорванной амбразуры в западный берег — и вдруг падал ниц, точно уклоняясь от шквального огня.