Итак, в принципе есть путь, на котором можно было бы разнести к чертовой, как говорят, матери, весь этот бордель, но это возможно только руками народа, а народ пока браться за это не хочет. У нас остается одна возможность: играть на противоречиях наших возможных противников. Это не столь уж презренный путь. Так строилась внешняя политика Англии весь XIX в. — так называемая "политика равновесия в Европе".
Сейчас я вижу одно такое противоречие именно в положении власти. На нем и может строить свою политику русская национальная оппозиция. Это противоречие связано с критическим моментом истории, нами переживаемым. Оно заключается в том, что, с одной стороны, нынешняя власть создана уходящей цивилизацией "западного капитализма", а с другой, именно эта создавшая современную структуру власти цивилизация находится в состоянии упадка и не может служить опорой ни материальной, ни духовной для созданной ею власти. Власть же должна на кого-то опираться. И возможной ее опорой оказывается лишь народ, в подавляющей части русский. Власть вынуждена обращаться к русским национальным чувствам, к пассионарности, заложенной в генах русского народа. Власть заинтересована в том, чтобы выглядеть русской, но чтобы это достигалось ценой минимального числа реальных действий и максимального числа красивых слов. Это изменение позиции власти уже произошло на наших глазах, собственно говоря.
Ситуация аналогична той, которая возникла во время Великой Отечественной войны и в предшествовавшие ей годы. Тогда власти удалось добиться своих целей. Большинство уступок касалось внешности, а часть из них была взята назад после окончания войны. Сейчас дело русской оппозиции — следить, чтобы тот же прием не удалось повторить. Для этого необходимо объединять все силы национально мыслящих людей, чтобы в обмен на ограниченную поддержку власти добиться от неё реальных уступок русскому национальному движению. Речь идет, в конце концов, о глобальных и весомых уступках типа закона о государствообразующей нации или принятии новой Конституции. Но реально в настоящем положении, как мне кажется, добиться этого малыми шагами, например, добиваться аннулирования закона, лишающего национальность юридического статуса, в частности, указания ее в паспортах, и, отложив на более поздний срок обсуждение того, как определять национальность того или иного человека.
Надо иметь в виду, что возможные изменения строя нашей страны будут происходить на фоне, так сказать, Великого переселения народов, начавшегося уже на наших глазах. Если верны цифры, приведенные в книге Бьюкенена, то речь идет об общемировом движении, которое должно в той или иной степени задеть и нашу страну. Этническая карта мира будет в будущем определяться новыми народами, образовавшимися в результате смешения европеоидов с новыми иммигрантами.
Поэтому вопрос иммиграции в Россию должен быть в русских руках. Нужно способствовать иммиграции в Россию представителей наций комплементарных к русским, прежде всего, конечно, славян. Тогда увеличится вероятность того, что народ, образовавшийся в результате смешения русского народа и новых иммигрантов, унаследует те черты русского национального характера, о которых говорит Касьянова и которые способствуют образованию нового культурно-исторического типа.
Однако до сих пор не только регулирование эмиграции в Россию, но даже и её учет, конечно, по национальному признаку, находится у нас под строжайшим запретом. Но этот подход к проблемам, выдвигаемым жизнью, путем запрета их обсуждения, как показал еще период коммунистического режима, ведет в тупик. Сломать это молчаливо принятое табу — тоже дело рук пишущей братии. Мне кажется, все это — в пределах реальности. Оно, тем более, имеет шанс на успех, что, как показывают последние события, именно в такой форме наши проблемы яснее всего широким слоям народа, в особенности молодежи.
Таким образом, кажется несомненным, что мы уже переживаем, а все человечество еще будет переживать, закат этого культурно-исторического типа, который мы назвали "западным капитализмом". Такие слова в названиях процитированных книг, как "конец", "смерть", "гибель" — отражают чувства грядущего изменения, испытываемого авторами. То же явление можно было наблюдать (и оно описано в курсах истории) тогда, когда этот "тип" складывался — над Западом нависли Реформация и угроза религиозных войн. Историк Ранке даже описывает случай, когда возникла паника в одном немецком городке в результате того, что жители приняли звук трубы пастуха за звук трубы архангела, возвещающей Второе Пришествие и конец этого мира.