Инстинкт самосохранения и тактический гений Ленина заставил большевиков частично пожертвовать доктриной ради господства в стране. Тогда казалось, что прагматическая сторона политики оказалась сильнее ее доктринального обоснования, — однако Ленин и его гвардия не смогли справиться с бюрократическим аппаратом, который в рамках нового курса пришлось ставить на службу молодому советскому государству. Многие "прелести" прежнего режима возродились под новыми вывесками, советские учреждения были переполнены людьми, которые в лучшем случае относились к новой власти с лёгкой прохладцей.
Однако товарищ Сталин, как показала история, знал пути решения и этой проблемы. Правда, его методология не всем нравится, но она работала — это сложно не признать. Постоянная ротация руководящих кадров, не позволяющая создавать горизонтальные связи в среде партхозаппарата, действенная борьба с коррупционерами, применение чисто имперских способов мотивации, апеллирующих не только и не сколько к инстинкту самосохранения — "сделай или умри", сколько к чести и достоинству "новой аристократии".
Ну и массовые репрессии — куда же без них. Быть негодяем или разгильдяем не на своём месте должно быть не только стыдно, но и опасно.
Таким образом, к началу войны управленческий и военный аппарат были приведены в чувство — и никто не может отрицать того факта, что, несмотря на катастрофу лета 1941-го, организационные возможности СССР на голову превосходили германский "орднунг".
При этом ставки в игре были чрезвычайно высоки — достаточно было одного высокопоставленного военачальника высокого ранга, оказавшегося слабым звеном — и немцы входят в Минск на шестой день войны. А всего за две первые недели войны в Белостокском и Минском "котлах" были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии РККА.
Из протоколов допроса командующего ЗапОВО генерала армии Д.Г. Павлова и его подчиненных следует, что им было известно о распоряжениях из Генштаба от 18 июня 1941 г. о приведении вверенных им частей в полную "боевую готовность".
Но за четыре дня Павлов не сделал НИЧЕГО, а вернее, сделал всё — вплоть до распоряжения о снятии вооружения с самолётов, — чтобы немецкий блицкриг протекал в наиболее комфортных условиях. Очень жаль, что "кровавая гебня" дотянулась до Павлова только через неделю после начала войны, а не на месяц раньше.
И отдельной оценки заслуживает нанесённый Сталиным удар по наиболее дремучему и мироедскому пласту народного сознания — кулацкому мировоззрению.
Нет, не зря корчевали "крепких хозяйственников", не зря, "... настоящий кулак ни земли, ни хозяйства, ни труда не любит, этот любит только деньги... Все у кулака держится не на хозяйстве, не на труде, а на капитале, на который он торгует, который раздает в долг под проценты. Его кумир деньги, о приумножении которых он только и думает. Капитал ему достался по наследству, добыт неизвестно какими, но какими-то нечистыми средствами", — писал в начале 1870-х гг. профессор химии Земледельческого института А.Н. Энгельгардт в письмах "Из деревни". Александра Николаевича сложно упрекнуть в незнании деревенских реалий и сельского хозяйства — он является основоположником применения фосфороорганических удобрений в России.
А вот и Столыпин сокрушается: "В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников, по образному выражению — мироеда". Впрочем, Столыпин, нанеся удар по сельской общине, сам приложил руку к появлению большого числа мироедов — и к обнищанию-обезземеливанию основной массы российского крестьянства.
Достаточно сказать, что во время голода 1911 года кулаки в Поволжье продавали хлеб благотворительным миссиям(!) по цене, превышающей обычную от 5 до 20 раз! Можно ли было оставить носителей такого, антигосударственного (и антихристианского, между прочим) сознания в покое, имея в потенциале тотальную войну с передовыми капиталистическими государствами? Лозунг "Моя хата с краю" в условиях экстремальной ситуации чрезвычайно легко перерождается в другой — "Умри ты сегодня, я — завтра". Нет сомнения, что если бы кулачество как носитель тлетворной морали не было бы уничтожено как класс, то необходимой степени консолидации общества, единства народа, армии и партии добиться не удалось бы.
В условиях дня сегодняшнего, казалось, не всё так печально. Даже в оболваненном обывателе оказались живы имперские коды — что уж говорить про современную молодёжь, лучшая часть которой с каждым годом становится всё пассионарнее и активнее. Реваншизмом пропитана вся политическая атмосфера. Но — верхи не могут, а низы... Низы зачастую хотят странного.