"Политический порядок в Московском государстве основан был на разверстке между всеми классами только обязанностей, не соединенных с правами. — писал Н.Н.Алексеев. — Учения естественного права совершенно чужды нашей истории, а с ними чужды и представления о государстве как о торговой компании, основанной множеством независимых и несвязанных собственников… Мы не развили в себе западной техники исполнения отрицательных и условных обязанностей, мы не были крепки ни в уважении к собственности, ни в исполнении договоров; но в то же время мы не развивали нашего права в сторону проникновения в него начала правообязанности и даже утеряли в этом отношении многое, что было заложено в московскую эпоху.
Мы должны были превратиться в общество собственников, которое организует государство на основах свободного договора. Однако народ наш не принял этой программы".
Сегодня нам, прежде всего, следует заняться "исправлением имен". Если мы не поймем нашу государственно-правовую "сродность" и не дадим ей имя, то мы утратим нашу государственность — а с ней и себя самих как народ — окончательно.
Елена Антонова -- Наше богатство
Конкурс имени П.И. Чайковского, собирая раз в четыре года в Москве молодых музыкантов со всего мира, почти сразу же стал одним из самых престижных. Получить контроль над Конкурсом, на авторитет которого более 50-ти лет работала русская исполнительская и композиторская школа, дорогого стоит. Да и надежда как-то укоротить выросшую за последние годы русскую музыкальную молодежь, которая вновь принялась штурмовать музыкальные вершины, тоже кого-то очень греет. Откуда только берутся таланты у этой обобранной обедневшей России, когда в Европе их и днем с огнем не сыскать? Примерно таким представляется начало истории XIV Конкурса имени Чайковского, за перипетиями которого мы с интересом следили в течение неполных трех недель. Оргкомитет Конкурса возглавил художественный руководитель Мариинского театра Валерий Абисалович Гергиев, а генеральным директором стал гражданин США Ричард Родзинский, далеко не новичок в деле устройства подобных мероприятий.
В первой части заметок с Конкурса я рассказала о наших участниках, в начале пути убранных с соревнования неумолимым жюри, которое было сформировано, как не раз специально подчеркивалось, из элиты концертирующих пианистов мира. Но еще вопрос, кто более квалифицирован и беспристрастен в качестве музыкального судьи — играющий пианист или учитель известной во всем мире школы? Первый может усмотреть в сложившемся сильном музыканте конкурента, особенно если тот, как Эдуард Кунц, уже назван журналом BBC Music Magazine одним из величайших пианистов будущего. Да и интерпретации играемых сочинений, предложенные думающими конкурсантами, могут не совпадать с теми, что близки членам жюри, а это в случае прагматично настроенной личности влечет за собой не интерес к новому, а, наоборот, резкое его неприятие. Этим в какой-то мере можно объяснить ситуацию, когда с самого начала стали хладнокровно убирать наиболее зрелые и ярких конкурсантов — Громова, Дубова, Кунца, а к концу II тура и Лубянцева. Жюри, состоящее по преимуществу из известных учителей, такого бы не допустило никогда. Так что загодя хаять или хвалить жюри негоже: "Не хвались, идучи на рать, хвались, идучи с рати". А "идучи с рати" хвалить не пристало вовсе, потому что прошедшие на III тур конкурсанты в большинстве своем сыграли обозначенные в программе Концерты далеко не так хорошо, как можно было ожидать от такого сильного состава отобранных к Конкурсу участников.
Лучше всех эту задачу выполнил 20-летний Даниил Трифонов, который, окончив школу имени Гнесиных, сейчас учится в США в Кливлендском институте музыки (преподаватель С. Бабаян). Он неплохо справился с Концертом №1 Чайковского и мелодично сыграл весьма простой по технике Концерт №1 Шопена, за что в результате получил Первую премию по своей специальности и Гран-при Конкурса. Его игра на всех турах не вызвала подъема. Только смутное ощущение, что его заботливо ведут, укреплялось от раза к разу его выступлений, а после радостного сообщения по радио о получении им Первой премии и вести о присуждении ему Гран-при перешло почти в полную уверенность. Подумалось, а ведь не зря не пропустили Александра Лубянцева на III тур, иначе бы он, лучше остальных готовый к игре с оркестром, мог спутать все карты и сорвать такой "тонкий" во всех отношениях план.