Несмотря на близость фильма к аналогичным по духу авторским работам режиссёров Хомерики, Хлебникова и Попогребского, картина иногда выруливает на мотив традиционных американских драм про кризис среднего возраста. А унылая серость московских зимних улиц в сочетании с необходимым для современной российской жизни набором — порно, врачи, менты, таксисты, at cetera, — делает "Громозеку" интересным и за рубежом.
Как уже не раз писала автор этой статьи, отечественный кинематограф потерял своего героя, а нового придумать так и не смог. Сам режиссёр охарактеризовал своих персонажей так: "Это история людей, которые придумывают себе проблемы и с этими проблемами в голове живут". Несмотря на сочувствие, которое вызывают персонажи — ведь они так внутренне похожи на Громозеку — столь же бессмысленные и нелепые, они из тех героев, кто сам и только сам виноват в своём безрадостном бытии. В любой самой безнадёжной ситуации, будь то развал страны или всемирный потоп, следует каждый миг преодолевать и себя, и окружающий кошмар существования. Но у грустной троицы не хватает сил хотя бы не врать. Они мало способны вообще что-либо делать. Даже когда встречаются в бане и интересуются друг у друга как дела, привычно врут в ответ, что "нормально". Хотя зритель наблюдал прямо противоположное все полтора часа экранного времени.
Этот момент отсутствия деятельного положительного героя даёт значительную слабину в неплохом фильме с прекрасными актёрскими работами и рядом по настоящему отличных эпизодов — точных, как снайперский выстрел. Но соседствуют с этими эпизодами и такие откровенные спекулятивные удары под дых, как, например сцена сноса старых домов экскаватором, озвученная песней из советских времён "Как прекрасен этот мир". И никакая тоска по прошлому не может служить оправданием подобного нарратива.
Но, в отличие от упомянутых выше режиссёров "новой русской волны", "Громозека" хотя и признаёт, что "прекрасное далёко" к большинству населения нашей страны оказалось крайне жестоким, но не использует откровенную чернуху как авторский приём. Поэтому у него есть все шансы дойти до среднего зрителя и занять свою нишу.
Где-нибудь между любителями блокбастерного попкорна и теми, кто предпочитает наслаждаться мрачным артхаусом у себя дома.
Здесь Вы найдете бесконтактные карты прайс с выгодными ценами на нашем сайте.
Фёдор Гиренок -- Семь дней в Париже
Группа учёных из России побывала во Франции, чтобы принять участие в симпозиуме, посвященном русской мысли в Париже. Мне повезло, и я оказался среди его участников.
РУССКАЯ МЫСЛЬ
Русская мысль в Париже — это, конечно же, С.Н. Булгаков и созданный им Свято-Сергиевский православный богословский институт.
Булгаков родился в Ливнах, в Орловской губернии. Сначала он примкнул к социалистам, потом стал священником. Булгаков человек сложный, недисциплинарный. Трудно сказать, что на самом деле задумал Господь, создавая Булгакова. Будучи филологом по складу своего ума, он поступил учиться не на филологический факультет, а на юридический. Зачем? Затем, чтобы, как говорил Булгаков, принимать участие в решении социального вопроса. Из-за сочувствия к рабочим он стал экономистом. Написал диссертацию и опубликовал книгу "Философия хозяйства". Поскольку японцы следят за всеми новыми идеями, постольку они эту книгу тут же перевели на японский язык, а Булгаков написал к ней предисловие.
В экономике он был богословом, в богословии — философом, в философии — софиологом. Его основная мысль вращалась вокруг Софии. Все софийно, полагал Булгаков. Во всем Премудрость Божья. Даже в смерти. "Хорошо, — писал Булгаков, — в Ливнах хоронят, и, если можно сказать про софийность и в похоронах, то скажу, софийно хоронят: печать вечности, торжество жизни, единения с природой: земля еси и в землю отыдеши…"
У нас, у русских, какое-то странное отношение к смерти. У нас почему-то перед ней нет страха. Мы ее понимаем вне связи с идеей конечности человеческого существования. Не это ли имел в виду Хайдеггер, когда его спросили, почему немцы не победили русских? Он ответил, что нельзя победить софийный народ.
О софийности русских в Париже, конечно, слышали. Но даже в Богословском институте к софиологии Булгакова относятся настороженно и, как мне показалось, отстраненно. И не только потому, что институт принадлежит Константинопольскому патриархату, а, скорее, из-за боязни прослыть пантеистами. И еще потому, что софиология оказалась вдалеке от трендов развития мировой философии.