Владимир Бушин -- Русский коммунист Шостакович
Продолжение. Начало — в № 31
"Что ж говорит бездельник Соломон?"
А.С.Пушкин. "Скупой рыцарь"
Уважаемый Владимир Теодорович, не могу продолжать в шутовском притворно-восторженном духе. Пора сказать прямо: книга Соломона Волкова даже для наших дней чубайсовской эпохи — нечто совершенно необыкновенное. Это редчайший образец неуважения к богине мудрости Афины, покровительнице наук и ремёсел. А уж сколько вздора о Шостаковиче и обо всём Советском времени!.. И всё, чем я игриво восхищался, — чушь: от "краба" до встреч Сталина с Маяковским, Есениным и Пастернаком. Ничего этого не было.
Впрочем, Ваш друг лжёт не только на Советское время. Так, знаменитые стихотворения Пушкина "Клеветникам России" и "Бородинская годовщина" он именует "националистическими опусами". И что, Вы согласны: на поток клеветы непозволительно отвечать, а отметить годовщину великой битвы — это национализм? В нынешнем году будет как раз 200-летие Бородинской битвы. Вы за то, чтобы запретить празднование?
Особенно возмущают Вашего друга-обличителя такие строки:
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От минских хладных скал до пламенной Колхиды...
Да, именно так и пишет этот заатлантический пушкинист: не "от финских", а "от минских скал".
Но что читаем дальше! "По распоряжению Сталина в годы войны приведённая строфа широко перепечатывалась, но, разумеется, без упоминания о царе" (с.75). Строфа! Без царя, однако с "минскими скалами"? Да неужели Вы верите в это? Неужели сам Сталин приказывал: "Напечатать строфу, но без Николая Палкина!" Может, всё-таки это делал не он, а начальник Политуправления Красной Армии Л.З.Мехлис? Нет, и Лев Захарович не был таким олухом, как Ваш заокеанский друг. Да каким же образом у нас фильмы-то ставились, книги-то издавались о князьях и царях: об Александре Невском, Иване Грозном, Петре Первом? Или при этом царей именовали бригадирами стахановских бригад? Как же у нас не только берегли их старые памятники, но и ставили им новые?
Неудивительно, что при таком взгляде на патриотизм Волков ухитрился в "Борисе Годунове" разглядеть "сочувствие Пушкина к Самозванцу". Да что там сочувствие! Поэт "просто любуется" ставленником Польши. Ну, как, допустим, Солженицын любуется генералом Власовым, ставленником фашистской Германии, как Путин — самим Солженицыным, известно, чьим ставленником, а Грызлов — самим Путиным, ставленником Ельцина и Абрамовича... Более того, "Самозванцу Пушкин даёт выразить некоторые из своих заветных мыслей: "Я верую в пророчество пиитов". Да ничего тут нет заветного, это мысль не Пушкина. Так издревле, ещё во времена Гесиода, кое-кто думал. Однако же какое единение душ великого национального поэта и безродного авантюриста, врага России, сконструировал Ваш умник. И не может налюбоваться на плод ума своего. У меня три полных собрания сочинений Пушкина, включая знаменитое академическое 1937 года, да еще однотомник и отдельные сборники. И всюду — "Иль русского царя уже бессильно слово?" Как же это проскочило?!
И вообще, что касается Пушкина, то над ним в Советское время, уверяет Волков, просто глумились: в 1937 году из столетия со дня его смерти устроили не что иное, а настоящую "вакханалию" (с.79). О, я это помню: по радио и с эстрады Владимир Яхонтов и Дмитрий Журавлёв глумливо читали именно его "Вакхическую песню":
Что смолкнул веселия глас?
Раздайтесь, вакхальны припевы!..
А вместо последней строки "Да здравствует солнце! Да скроется тьма!" они вопили: "Да здравствует Сталин! Да скроется Троц!" Сплошная вакханалия!
Андрей Платонов, уверяет литературный осьминог, ухитрился в эти ужасные дни напечатать хорошую статью о Пушкине, но — под псевдонимом. Почему так? А потому, что еще в самом начале 30-х годов, после резкой надписи Сталина на журнальной публикации его рассказа "Впрок", Платонова-де "выбросили из литературной жизни". Да как же узнали о надписи Сталина, сделанной в тиши кабинета? Разве он тотчас и опубликовал свои маргиналии, то бишь, заметки на полях, как это делал когда-то покойный критик Юрий Суровцев? Владимир Теодорович, Вы же должны понимать, что надпись стала известна только после смерти Сталина, а Платонов умер раньше.
Да, у писателя были немалые трудности в жизни и в творчестве, но все тридцатые годы он активно работал и напечатал немало прекрасных вещей. Вспомните хотя бы "Такыр" (1934), "Третий сын" (1935), "Фро" (1936), "Река Потудань" (1937), "На заре туманной юности" (1938), "Родина электричества" (1939)... А сколько было у него именно тогда критических статей! О Горьком, Николае Островском, Юрии Крымове, о Чапеке, Олдингтоне, Хемингуэе... А пьесы для Центрального детского театра!