Поэтому можно считать, что персональный состав русских задан жестко и на столетия вперед: это потомки тех граждан Советского Союза, кто на протяжении периода 1917-91 годов сохранил верность русскому имени, о чем свидетельствует запись в соответствующих документах, и кто сегодня не имеет и не ищет для себя альтернативных этнических идентичностей. Советские русские, "Русские 2.0", не имеющие "дополнительных этнических вариантов", — это и есть те самые "чисто русские", которых кто-то безуспешно пытается вычислить посредством "измерения черепов". Есть немногочисленные потомки эмигрантов "первой волны", "Русские 1.0", всё еще сохраняющие дореволюционную русскую идентичность (у них, по понятным причинам, не могло быть записей в советских документах). Есть еще родственные этнические группы — украинцы и белорусы, для значительной части которых "переход в русские" возможен путём волевого решения — "денонсации" этнического отречения от своей русскости, навязанного советской эпохой. При этом им вовсе не требуется отрекаться от своих малороссийских (украинских) или белорусских корней, забывать местный диалект и культуру. Просто нужно считать это региональными вариантами русского языка и русской культуры.
В данной связи стоит заметить, что историки польско-литовско-украинской ориентации пытаются увидеть раскол единого русского поля, начиная чуть ли не с XIV века, искусственно противопоставляя "русинов" Великого княжества Литовского русским подданным Москвы, "московитам" ("москалям"). На самом же деле Литва и Москва долгое время воспринимались всего лишь как разные династические центры, претендующие на политическое главенство в едином этническом и конфессиональном (православном) ареале Руси. И жители этого пространства вовсе не осмысливали московско-литовскую границу как "межэтническую". Тем более, что "граница" эта включала в себя чуть ли не половину страны, отдельные области которой (Новгород, Псков, Тверь, Смоленск, Брянск, Рязань) на протяжении XIV-XV вв. склонялись то к одному, то к другому центру. При этом элиты обоих образований были породнены, аристократы спокойно переходили с одной стороны на другую, нередко — вместе со своей землей и народом. К примеру, в ходе войны 1500-1503 гг. от Великого княжества Литовского, ведомая своей аристократией, отделилась третья часть территории (включая Чернигов) и преспокойно перешла на сторону Москвы. Понятно, что ни о какой ощутимой этнической границе на тот момент даже речи идти не могло.
Реальная межэтническая граница стала возникать только после принятия Брестской унии (1596 г.), когда было нарушено конфессиональное единство, а вместе с ним начало нарушаться и этниеское (в еще более яркой форме это происходило на Балканах, в Сербии, где единый сербский этнос за три века раскололся на сербов-православных, хорватов-католиков и босняков-мусульман, непримиримо враждующих друг с другом)...
И на этом всё: остальным представителям современного человечества в русские, как и в любой другой этнос, можно "войти" только путем брачных связей и метизации в течение нескольких поколений.
Сегодня главная проблема русской этнической общности заключается именно в устроении политического измерения её бытия, поскольку в Российской Федерации осуществляется "российский" политический проект точно так же, как в Советском Союзе осуществлялся "советский" политический проект, если слегка перефразировать Збигнева Бжезинского: "На костях русских, за счёт русских и против русских".
Если следовать логике этнонима "русские", то он обозначает принадлежность к Древней Руси, Новгородско-Киевской державе. И закрепился этот этноним именно как память об утраченном единстве, как спохватывание "задним числом", как символ и надежда на будущее. Именно из этой надежды выросло новое общерусское единство — Московское государство, затем — империя Романовых и Советский Союз. Применительно к ним, не "государство породило этнос", "навязало всем общую этничность", а именно этнос, оставшись "без политической крыши над головой", собрал свои силы и воссоздал новое государство. Не империя является творцом русских, а русские являются творцами империи. И, подобно гоголевскому герою, могут воскликнуть с полным правом: "Я тебя породил, я тебя и убью!" Русские остаются, а империи приходят и уходят, но, конечно, не бесследно...
