"Священная дружина" появилась (точнее, про-явилась) сразу же после гибели Александра Второго. Все эти лица составляли и ранее так называемый "ближний круг наследника", будущего императора Александра Третьего. В последний год царствования Александра Второго двор разделился на "партию наследника" и "партию Юрьевской", которую возглавлял назначенный "диктатором" граф Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. При этом Лорис-Меликов, действительно, стремился к "конституции" европейского типа. Еще раньше он вел двойную игру: с одной стороны, "организовывал" обеспечение и поддержку будущей коронации светлейшей княгини, с другой — в качестве чуть ли не "вознаграждения" самому себе за эти "услуги" предлагал один за другим проекты ограничения верховной власти. В конце концов император остановился на казавшемся компромиссным, а на самом деле очень радикальном, но вовсе не в смысле западного парламентаризма, варианте — законосовещательном собрании по типу старомосковских Земских соборов при Государственном совете. Вместе с таким Земским собором он и предполагал решить вопрос о новой, коренной русской, как он сам подчеркивал, династии, юридически преемствующей Романовым без нарушения присяги Собора 1613 года. Это и означало бы освобождение государства вместо освобождения от государства, чего на словах — только на словах — добивались революционеры. Освобождение от "романо-германского плена" и восстановление преемственности от Московского царства и Киевской Руси. Но переход к монархии с Земским собором был неразрывно связан с династическими переменами. Только прямой потомок разбившего Хазарский каганат и изгнавшего его верхушку с Русской земли Великого князя Святослава мог бы, как власть имущий, продиктовать свою волю мировой "финансовой аристократии" и британскому двору, и обеспечить России подлинную свободу и независимость. В противном случае, Земский собор неизбежно выродился бы в парламент, начал диктовать власти волю партий (частей) и привел бы к распаду империи. Только через воссоединение Домов Романовых и Рюриковичей могло прийти освобождение
Иными словами, земская, "народная" (если говорить словами Ивана Солоневича) монархия без Рюриковичей невозможна. Именно это и имел в виду император Александр Второй, когда говорил, что сыну своему Георгию Александровичу Юрьевскому (1872-1913), прямому потомку Святослава, русские люди скажут: "Этот — наш".
Вышло иначе. Потребовалась искупительная жертва. Принесены были царь-мученик Николай Второй, царица-мученица Александра Феодоровна (принцесса Алиса Гессенская) и их августейшие дети. Царство "ушло на небо".
Но в этом случае возникает и такой вопрос: быть может, и брак с княжной Долгоруковой (тоже, кстати, Екатериной) Петра Второго, прерванный ее быстрой смертью, и первый брак первого Романова, Михаила Феодоровича, с Марьей Владимировной Долгоруковой, которая странным образом заболела через несколько дней после свадьбы, а через пять месяцев умерла, летопись крайне многозначительно называет эту смерть карой Божьей (чьей, на самом деле, карой?) — стоял на чьем-то пути к некоей власти — возможно, мировой — или, по крайней мере, угрожал некоему порядку (вспомним слова Витте)?
Итак, кара Божья. Не больше и ни меньше. Но кара — какого Бога?
Перефразируя?, спросим: какая историческая сила выносила решение покарать русских царей? И за что ?
Что же до "монархической" "Священной дружины", то она выпускала в Женеве газету "Правда", в которой царь — Александр Третий, верховный покровитель — или только как бы покровитель — "Дружины" именовался "коронованным тромбонистом", а главный редактор "Правды", некто Иван Климов (не сам ли Сергей Юльевич Витте?), в своих передовицах писал: "Говорят, что Александр Третий последнее время особенно занят разучением на тромбоне похоронного марша. Уж не инстинктивное ли это предчувствие?" (см. Б.В.Ананьич, Р.Ш.Ганелин "Сергей Юльевич Витте и его время", СПб, 1999).