Софийность смерти состоит в том, что она раскрывает этот обман и говорит: относительное только относительно, а абсолютное — абсолютно. И вместе им не поможет сойтись никакая диалектика. Только в смерти человек понимает, что ему гордиться нечем, что он, по словам Булгаков, мнимая величина, получившая реальность. Смерть помогает человеку забыть своё "я" и "постигнуть безмерную одаренность травки, воробья, каждого творения Божия". Бог не ждет, когда сахар растает в стакане. Для него нет различия между свободой и несвободой, между грезой и данностью. Поэтому в нем нет места злу. Зло идет от человека, от того, кто в своем творческом самоопределении ждет, когда сахар растает в его стакане.
Софийность смерти состоит в том, что она не дает возможности злу повсеместно распространиться. Всякая смерть одной своей стороной обращена к ничто, а другой — к Богу. Если твой центр — это я, вокруг которого ты вращаешься, то смерть тебе покажет себя со сторон небытия. И будет она несофийной. Страдание не выйдет за пределы того, кто страдает. Его боль будет только его болью. Если сдвинуть центр из себя за пределы себя, то смерть покажет себя с другой стороны: светлой и радостной. Страдание одного становится страданием всех.
Христос не умер в тот далекий от нас день. Он всё еще умирает в наших душах. Он умирает с каждым умирающим человеком. И пока он умирает в нас, мы умираем вместе с ним.
Нужна ли София русскому сознанию?
София нужна русскому сознанию. Почему? Потому что нам нужно третье измерение. Всем нужен ум. Нам нужно безумие веры, ибо мы все время живем и выживаем силой абсурда.
София не совпадает с логосом. Она заставляет нас считаться с тем, что выходит за пределы субъект-объектной дуальности, она вводит в нашу жизнь ритмы, субъектами которых мы не являемся, но которые нам нужно учиться улавливать. Софиология строится на обломках европейского когитального сознания, в ситуации полной неопределенности действия и абсолютной непрозрачности сознания. София является для нас позитивным способом осознания себя отличными от Европы. И одновременно это такая ментальная сущность, которая заставляет нас отличать себя от Востока. Мы не Запад, но мы и не Восток. Мы не действуем, но мы и не бездействуем. Стирание метафизической определенности Софии, отказ от нее, делают бессмысленным существование России. Без Софии мы становимся уродами Европы, их вечным пугалом и одновременно причиной их привязанности к скрытому желанию облагородить наше уродство.
Верить — значит, отказаться от философии, философствовать — значит, не верить. Софиология — это безнадёжная попытка соединить веру и философию.
Рекомендуем к прочтению:
Первый план
Авраам-освободитель
Хасидские иски
Пушкин, Пугачёв, Петров
Музон
Реклама
Комментарии
Yuri+ , time datetime="2013-01-23 05:24:53.234791" 23.01.2013 05:24 time
В "Свете Невечернем" Булгаков рассказывает о своей встрече с Софией, освободившей его от упоения миром, от панического страха перед "научностью" и ее синедрионом. " Я был, — пишет Булгаков, — как в тисках, в плену у "научности", этого вороньего пугала, поставленного для интеллигентской черни, полуобразованной толпы, для дураков".
//////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Слово София по-гречески означает Мудрость, Премудрость. Фило-София - "любовь к мудрости".
Наука по сути и есть воплощение Мудрости.
Логос по-гречески означает Слово, в общем дар речи. Единственное что отличает человека от животного и уподобляет Богу - это Слово, умение говорить осмысленно, излагать свои мысли.
Отсюда происходит и слово Логика - умение мыслить, проникать в суть вещей и явлений.
Логическое мышление также уподобляет человека Богу-Творцу - человек преобразует природу и создает цивилизацию космического масштаба.