Выбрать главу

А то, что Сар­нов и на сей раз врёт, он сам тут же и до­ка­зы­ва­ет: "Для ме­ня это бы­ло мо­мен­том ис­ти­ны. Вот так же, на­вер­но, мыс­лит и чув­ст­ву­ет Со­лже­ни­цын". Да ка­кой же это "мо­мент ис­ти­ны", ко­ли "ис­ти­на" об­ре­та­ет­ся по ана­ло­гии: ес­ли А так, то и Б так. А кро­ме то­го, как же Фе­до­ров мог стать "мо­мен­том ис­ти­ны" для со­мне­ва­ю­ще­го­ся кри­ти­ка в 1990 го­ду, ес­ли он, Ва­ся-то, умер в 1984-м. Ах, Бе­ня... К сло­ву ска­зать, ты ро­дил­ся и вы­рос в сто­ли­це, был в се­мье един­ст­вен­ным ре­бён­ком, ко­то­ро­го ро­ди­те­ли по чет­ным дням кор­ми­ли чер­ной ик­рой, по не­чёт­ным — крас­ной, по­или в та­кой же оче­ред­но­с­ти то апель­си­но­вым со­ком, то то­мат­ным. А Фе­до­ров был де­вя­тым ре­бен­ком в бед­ной кре­с­ть­ян­ской се­мье. Что та­кое ле­бе­да, слы­шал? А по­том, ког­да ты па­ко­ст­ни­чал в ты­лу, Ва­ся ра­бо­тал на авиа­ци­он­ном за­во­де. Что та­кое за­вод, зна­ешь?

А он про­дол­жа­ет как бы от ли­ца Фе­до­ро­ва: "Ез­жай­те се­бе в Из­ра­иль и жи­ви­те там сча­ст­ли­во. Но не суй­тесь в на­ши рус­ские де­ла! Не лезь­те, как ска­зал Блок Чу­ков­ско­му, сво­и­ми гряз­ны­ми одес­ски­ми ла­па­ми в на­шу рус­скую боль!" Тут мож­но до­ба­вить толь­ко од­но: Алек­сандр Блок, Бе­ня, это те­бе не Ва­ся. И его со­вет Чу­ков­ско­му те­бе сле­ду­ет при­нять и на свой счёт, хо­тя ты ро­дил­ся не в Одес­се, как Чу­ков­ский.

Сар­нов ещё и при­зы­ва­ет к на­ци­о­наль­но­му по­ка­я­нию, пи­шет, что "к не­му в пер­вую оче­редь при­стой­но об­ра­тить­ся рус­ско­му ав­то­ру". И взы­ва­ет к Со­лже­ни­цы­ну: "По­ка­жи при­мер!" Ну, что ж взы­вать к по­кой­ни­ку-то? Опоз­дал, дя­дя! Но сам-то жив, хоть и на ка­рач­ках. Вот с се­бя и нач­ни, по­ка­жи при­мер. Я го­тов по­мочь. Готов дать те­ле­фо­ны квар­тир, где жи­ли В.А.Смир­нов, М.С.Бу­бен­нов и В.Д.Фе­до­ров... Мо­жет быть, там по-преж­не­му жи­вет кто-то из род­ст­вен­ни­ков. Хоть пе­ред ни­ми по­кай­ся за свой ли­те­ра­тур­ный блуд.

За­тро­нув во­прос об отъ­ез­де ев­ре­ев в Из­ра­иль и к отъ­ез­ду с род­ной зем­ли во­об­ще, кри­тик Б.Сар­нов пи­шет, что ког­да его друг (ещё один!) Ар­ка­дий Бе­лин­ков "со­вер­шил го­ло­во­кру­жи­тель­ный по­бег из на­шей об­щей тюрь­мы че­рез Юго­сла­вию в Аме­ри­ку", то он, по­жиз­нен­но за­клю­чен­ный, "про­сто оша­лел от вос­тор­га и за­ви­с­ти". Ну, ша­ле­ет Бе­ня, как мы зна­ем, то и де­ло — и от вос­тор­га, и от огор­че­ния, и от стра­ха, но ча­ще все­го — от зло­бы и не­на­ви­с­ти к "со­вет­ской тюрь­ме", взле­ле­яв­шей его в сы­те и хо­ле.

Вот и сей­час — оша­лел. И что даль­ше? На­до мчать­ся вслед за Ар­каш­кой, прав­да? Тем па­че, го­во­рит, на­счет "мо­раль­но­го пра­ва сбе­жать, по­ки­нуть ро­ди­ну, у ме­ня ни­ког­да не бы­ло ни ма­лей­ше­го со­мне­ния". Ка­кие, го­во­рит, мо­гут тут быть со­мне­ния, ес­ли Тют­чев хо­тел сбе­жать, ес­ли Го­голь сбе­жал в Ита­лию (прав­да, нена­дол­го), ес­ли мой учи­тель Шклов­ский сбе­жал (прав­да, тут же и вер­нул­ся), и вот те­перь мой друг Ар­каш­ка... Ну, и?.. "Я ту­по смо­т­рел на от­крыв­шу­ю­ся ка­лит­ку и не тро­гал­ся с ме­с­та... Но, тем не ме­нее, ос­та­вал­ся ярым сто­рон­ни­ком эми­г­ра­ции". И яро­ст­но аги­ти­ро­вал за неё. Уе­ха­ли все до­ро­гие дру­зья — Са­шень­ка Га­лич, Эмоч­ка Кор­жа­вин, Лё­вуш­ка Ко­пе­лев, Ва­сень­ка Ак­се­нов, Во­ву­ля Вой­но­вич... Есть ос­но­ва­ния по­ла­гать, что имен­но под вли­я­ни­ем его аги­та­ции. Все ука­ти­ли! А у ме­ня, го­во­рит, "от­вра­ще­ние к со­вет­ской жиз­ни до­шло до пре­де­ла", но — ни с ме­с­та! По­ни­мал, что у тех, ко­го он спро­ва­дил, всё-та­ки бы­ли име­на, там, за бу­г­ром они име­ли не­ко­то­рую из­ве­ст­ность хо­тя бы по шум­ной ис­то­рии со сбор­ни­ком "Ме­т­ро­поль", что по­мог­ло бы им ус­т­ро­ить­ся там, а ко­му мо­жет по­на­до­бить­ся он со сво­и­ми со­чи­не­ни­я­ми о Мар­ша­ке да опы­том ра­бо­ты в жур­на­ле "Пи­о­нер"? То есть, ору­до­вал он как ис­тин­ный про­во­ка­тор.