Говорят, что от оперного певца требуются красота тембра, умение войти в роль, стать ею, страдать ею. У дирижера Владимира Федосеева — свой «дирижерский голос». И свое страдание. Страдание переживаниями, мыслями, эпохой композитора, чья нотная вязь раскинута в партитуре. И если не сам маэстро — музыка, то музыка — уж точно в его руках. Движениями рук, то ласковыми, плавными, то вдруг порывистыми, Владимир Федосеев творит музыку. Подобно Микеланджело, Бенвенуто Челлини, он создает свои совершенные скульптуры. Только не из каррарского мрамора. Из звуков. Что, как льдинки, быстро тают под жаром софитов. Эстеты от музыки называют Владимира Федосеева «вдохновенным творцом красоты». И, глядя на маэстро, понимаешь, почему он получил приглашение Венского симфонического оркестра. Венский оркестр — бастион мировой музыки, что не особенно жалует «варягов», — пригласил Владимира Федосеева на год. И продлил контракт еще на четыре. Гастроли Венского симфонического оркестра под управлением Владимира Федосеева с триумфом прошли по Европе и Японии. В 1998-1999 годах Владимир Федосеев дал монументальный цикл: «Все симфонические произведения Бетховена». Крупнейшим событием в музыкальной жизни Австрии назвали исполнение Венским симфоническим оркестром под управлением Владимира Федосеева симфонии-кантаты «Песни Гурре» Шёнберга...Что тут сказать? Искусство должно находиться в руках АРТИСТА. Когда искусство — в руках ремесленника, оно мало кому интересно.
«Наверное, только через свое учишься понимать и любить другое. Когда свое знаешь и ценишь, полнее и глубже проникаешь и в иное. А все истинное искусство всегда — выражение национального характера, национального духа во времени». Владимир Федосеев знает здесь цену каждому своему слову. Пятнадцать лет Владимир Федосеев возглавлял Оркестр русских народных инструментов Центрального радио и телевидения. «Творит музыку, — по слову Глинки, — народ, а композиторы лишь аранжируют ее». Симфонизацию народной музыки называют достоянием целой нации. Симфонизм, наряду с песенностью — начало русской музыки, ее питательный, живительный родник. И кому, как не знатоку и задушевному исполнителю русских народных песен, великому тенору Большого театра Сергею Лемешеву, было не суждено предугадать во Владимире Федосееве, дирижере Оркестра русских народных инструментов — дирижера грандиозного симфонического оркестра.
1974 год. Большой симфонический оркестр вверен Владимиру Федосееву. Этот оркестр возглавляли выдающиеся дирижеры, среди которых — Николай Голованов, законодатель «большого стиля» Большого театра, до революции — регент Марфо-Мариинской обители. Его могучая воля и талант придали оркестру «эпический размах в исполнении русской музыки и подлинно романтический взлет в европейской». Большой симфонический оркестр — первый в Советском Союзе симфонический оркестр и первый, кто получил мировое признание. В одном из интервью Владимир Федосеев рассказывал, что Николай Голованов подарил ему иконку. Смысл сакрального жеста хорошо понимаешь сегодня на концерте. Дело в том, что между оркестром под управлением Владимира Федосеева и залом почти на ощупь ощутима атмосфера. Атмосфера молитвенности. Собранная из дрожанья пламени восковых свечей. Союз Владимира Федосеева и Большого симфонического оркестра называют «священным»...
Но вот концерт и завершился. Феерический блеск инструментальных красок угас. Что это было: два часа звуков волшебных? Что за пространство от среднерусской равнины пра— пра— певучести Глинки разверзлось до Монблана мощнейшего фортиссимо Равеля? Публика рукоплескала стоя. Цветы, цветы, цветы.... Маэстро Владимир Федосеев букеты передавал дамам в оркестр. Картина галантного века. Только без галльского маньеризма. Удивительно искренняя и простая. Тоже откуда-то из мифотворчества.
Образы музыки
Потом был вечер в консерватории «Приношение Софии Губайдуллиной». Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал Концерт для скрипки с оркестром «In tempus praesens». Потом Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал «Новогодний концерт «1002-я ночь». Музыка, как бенгальские огни, сверкала: Верди, Гуно, Оффенбах... Удивителен почерк маэстро Федосеева, это к вопросу о стиле. В его манере дирижировать нет жеста указующего. Есть жест — приглашающий. Приглашение к музыке. И всякий раз, едва переставала музыка звучать, стихали аплодисменты, зритель сбрасывал оцепенение восторга и зал пустел — стремглав набегали, сгущались тучи. Лермонтовские тучи. Тучи метафизического одиночества.