Семья на купленной земле занималась не только выращиванием и сбором урожаев, но и другими работами. Построили несколько различных устройств по обработке зерновых культур: молотилку, рушелку, мельницу, которые приводились в движение лошадьми (на то время семья имела около двадцати лошадей).
Хозяйство было единым, руководил им дед. После смерти деда хозяйство разделили на две доли: между старшим и младшим сыновьями, которые к тому времени уже были женаты и имели свои семьи.
Мой отец был женат на дочери управляющего помещика. Средний сын Артём Васильевич ещё до смерти деда ушел служить в царскую армию, где за доблестную службу дослужился до звания офицера, был награждён крестом, однако, получив тяжёлое ранение в ногу, был комиссован с фронта, и до конца своих дней оставался инвалидом, передвигаясь с помощью «клюшки».
Крестьянские хозяйства в ближайшей округе пользовались услугами Коноваловых по обработке зерновых культур, и это приносило дополнительный доход семье.
В период коллективизации первым раскулачили старшего брата Павла, а поскольку он выражал несогласие, его сослали в Сибирь. В это время отец работал в поле, пахал землю, его предупре— дили, сообщив, что брата увезли на станцию «Лев Толстой», ждут твоего возвращения. Тотчас же отец верхом на лошади уехал на станцию Троекурово, а затем в Москву. В Москве средний брат Артём работал плотником при доме Правительства, он помог моему отцу устроиться на работу плотником при кремлёвском хозяйстве с получением жилплощади.
Жена отца Федосья незадолго перед коллективизацией умерла из-за тяжелой болезни. Получив работу и жилплощадь, отец перевёз детей в Москву и женился второй раз — на женщине из деревни Дамачи Рязанской области, которая родила отцу в 1935 году третьего сына — Василия Семёновича — меня. Меня водили в детский сад от кремлёвского хозяйства. С момента переезда в Москву отец не показывался в деревне. Но когда старший брат Павел вернулся из Сибири, отец решил поехать на родину в деревню и посмотреть, что осталось от его хозяйства. К сожалению, остались только голые кирпичные стены дома. Когда отец вернулся в Москву, на работе его встретили с телеграммой из деревни Знаменские выселки такого содержания: «Недобитый кулак пригрелся у самого сердца Родины». Отца уволили с этой работы, однако помогли устроиться плотником, и тоже, с получением жилплощади.
В 1941 году старшего моего брата Коновалова Ивана Семёновича, 1915 года рождения призвали на фронт сержантом пехоты. Иван участвовал в битве под Сталинградом. На фронте вступил в КПСС. Имеет много орденов и медалей, в том числе две медали «За отвагу».
Средний брат Коновалов Дмитрий Семёнович, 1920 года рождения, на момент объявления войны находился на службе в Красной Армии на учебных курсах по обслуживанию и эксплуатации зенитных батарей. Он всю войну служил в блокадном Ленинграде зенитчиком. Иван с боями от Сталинграда дошел до Чехословакии, где получил тяжёлое ранение легких, однако после госпиталя остался в строю в качестве слесаря по ремонту военной техники. Вернулся домой после победы в 1945 году.
Отец как плотник-строитель обязан был не покидать Москву и продолжал работать на строительстве бомбоубежищ.
Младшие дети отца и семья старшего сына Ивана были эвакуированы из Москвы в Лев-Толстовский район Рязанской области к старшему брату отца Павлу Васильевичу, который по запросу руководства Лев-Толстовского района о необходимости направить в колхозы специалистов по ремонту сельскохозяйственной техники с целью уборки и транспортировки урожая вернулся из Сибири и работал плотником в колхозе «Свобода».
В 1943 году отца направляют из Москвы в командировку в колхоз «Свобода» Лев-Толстовского района на работу плотником. Отец заменил старшего брата, который переехал в родную деревню Знаменские выселки. Из Москвы в деревню приехал и средний брат Артём Васильевич. Таким образом в соседних трёх колхозах плотниками работали три брата одной семьи Коноваловых.
Лев-Толстовский район за время войны сдал государству два миллиона пудов хлеба, о чём свидетельствовала надпись у стен музея им. Льва Николаевича Толстого.
В настоящее время эти деревни разрушены как неперспективные.
В 1950 году в результате пожара сгорел дом моего отца. Пожар возник в соседнем доме, от которого сгорело ещё два дома. Не смогли спасти, ведь крыши домов были покрыты соломой. Пришлось вернуться в Москву.