Был вечер. Московский государственный академический камерный хор, Российский национальный оркестр давали в Большом зале консерватории «Реквием» Моцарта, дирижер — Владимир Минин. И если принять во внимание, что «Реквием» зазвучал накануне февральских событий… то эта божественная музыка одухотворяла не только миф о ее создании, но и легенды о русском генерале морозе, что уже взял под хрустальный колпак Болотную площадь.
1791 год. Незнакомец в черном плаще пришел к Моцарту. Он посулил хороший гонорар за заупокойную мессу. Имя свое Незнакомец оставлял в тайне. «…В моей голове хаос, — писал Моцарт, — я делаю все, что в моих силах, но не могу избавиться от образа Незнакомца. Он просит, настаивает и требует работы от меня. В ответ на это я продолжаю писать, ибо сочинение музыки утомляет меня меньше, чем бездействие. Теперь мне уже нечего бояться. Я чувствую это с такой уверенностью, что мне не требуется доказательств. Я перестаю радоваться моему таланту. А как прекрасна была жизнь!.. С ясным сознанием нужно принять то, что предназначено провидением. Итак, я заканчиваю свою погребальную песнь». «Реквием» — последнее сочинение гения. Накануне смерти Моцарт попросил принести партитуру в постель. Он пел ее вместе с друзьями, дойдя до хора Lacrimosa («Слёзный день этот…»), разрыдался и не мог продолжать. На следующий день 5 декабря 1791 года Моцарта не стало… А что же с Незнакомцем? Много лет спустя выяснилось, что таинственный гость был управляющим графа Вальзегга, музыканта-любителя. Желая славы талантливого композитора, он покупал чужие сочинения, переписывал их от руки и выдавал за свои… Так он поступил и с «Реквием» Моцарта, исполненном в 1793 году как сочинения графа Вальзегга…
Московский камерный хор Владимира Минина обратился к моцартовскому «Реквиему». «Реквием» — одно из самых непостижимых музыкальных творений XVIII века. Прозрачный, изысканно собранный, словно из витражей готических соборов, из двенадцати хоров… Камерный хор привнес в его звучание густые, теплые, насыщенные краски русского постижения Всевышнего. Молитву Sanctus («Святый Боже…») сменил Benedictus («Благословен») в исполнении квартета солистов, и словно промерзшие, синие звезды вспыхнули в черном бархатном небе. Владимир Минин пригласил в качестве солистов известные голоса Европы: Джоанн Ланн (Великобритания), Оливия Фермойлен (Германия), Джеймс Гилкрист, Йорк Шпеер (бас, Германия).
Через неделю после концерта я оказалась в монастыре. И слушала старца, 85-летнего вдохновенного отца Петра. « За одним святым увязался бес. Наяву увязался, настолько высокой духовной жизни был святой. Этот бес, падший херувим, ходил и ходил за святым и все талдычил ему: »Отдай мне душу свою! « Святой молился, говорил: как я отдам тебе душу свою? я не хочу вместе с вами в преисподней быть, я хочу с Богом быть. Много лет бес не отставал. Наконец, Господь вразумил святого. И знаешь, что сказал святой бесу? »Ну ладно, — говорит, — ты возьмешь мою душу, но спой перед этим мне то, что ты пел на небе«. »Ты что захотел? — возмутился бес. — Ты же умрешь! Ты не выдержишь, если я запою! « »Ну и что! зато я хоть перед смертью услышу, какие там песни! « Ладно, сговорились. Всё! Бес поет, а святой платит ему душу за это пение. И бес начал петь. Сначала бес встал руки в брюки, ноги широко расставил, голову поднял…. потом стал постепенно сникать, потом голову повесил, потом опустился на колени, потом стал плакать. Слезы пошли, стал бес заливаться слезами! слезы потекли непрерывным ручьем. Целая лужа слез образовалась под бесом! Святой слушал как завороженный. Что это были за слова, за мелодия!!! Ангелы небесные пели, слушайте! Да, как бес начал петь, так на лбу у него появилось небольшое, с ноготь, светящееся пятно. Оно стало распространяться, распространяться, и как будто кожа змеиная слезала с него. Бес рыдал, содрогался весь, плакал, начал просить прощения у Бога. Так просил-рыдал, так пел и плакал, что Господь простил. Раскрылось небо, и голос — прощаю! Сходят архангелы Михаил, Гавриил, ангелы приносят одежду небесную… Одели в ризы и забрали на небо. И святой за ним ушёл. Вот как! »