Простой пример — оценка известного высказывания Гарри Трумэна, призывавшего помогать СССР и Германии, чтобы там и там было побольше жертв. С точки зрения интересов американского народа Трумэн был совершенно прав, утверждает Нерсесов. Наверное, в этом и заключается ключевая мысль книги.
При этом, как мы помним, «трупный яд» то и дело выплёскивается на путинский режим. Особый заряд авторского сарказма предназначен мемориалу в Катыни. Действительно, где более наглядное доказательство того, что России приходится «платить и каяться»?
Или — отношения СССР с антигитлеровскими западными державами. Нерсесов словно забывает, что туманные англо-французские планы бомбардировки бакинских нефтепромыслов относились к периоду Зимней войны 1939–40 годов, когда СССР был не только агрессором, но и союзником нацистского Рейха. Объективно сталинский режим на тот момент являлся военным противником своих будущих союзников по антигитлеровской коалиции (сам по факту входя в коалицию с Гитлером). Какие и к кому тут могут быть претензии? Впрочем, о судьбе польских политиков, излишне доверившихся западным друзьям, публицист рассказывает со вполне оправданной желчной иронией. В том, что внешняя политика межвоенной Польши не была ни мирной, ни демократичной, ни дальновидной, мы готовы с ним согласиться.
Говоря о причинах советских поражений первых лет войны, радуется заблаговременному расстрелу Тухачевского — и торопится забыть что немецкая тактика танковых клиньев была предвосхищена, среди других авторов, и этим военачальником. Который довольно точно предугадывал будущие направления ударов, и вообще, понимая наступившую эпоху «войны моторов», мог стать соперником Гудериана. Впрочем, с оценкой автором героизма советских фронтовиков и тружеников тыла мы полностью солидарны.
Две главы Нерсесов уделил ленд-лизу. Широко и весьма некреативно растиражированы ироничные пассажи о «липовой помощи». Автор «Трупного яда» подходит к вопросу иначе: «Даже урезанный ленд-лизовский »осётр« остаётся весьма мощной рыбиной». Однако акцентирует он тему возвратного ленд-лиза, частичную оплату поставок и торговлю американских корпораций с Германией в 1941–44 годах (оставляя за скобками советско-германские экономические связи первого этапа Второй мировой) Претензии насчёт «недополучения» в начале войны уже традиционны. Однако Нерсесов не учитывает, что до декабря 1941 года США вообще не участвовали в войне, а Британия — воевавшая против нацизма в период сталинско-гитлеровской «дружбы и границы» — крайне нуждалась в каждом танке и самолете. Впрочем, как раз об этом Юрий Нерсесов упомянул. Верно отметив поздний максимум поставок по ленд-лизу, автор явно недооценивает их объёмы по некоторым позициям. Например, известно, что поставки материалов стратегического назначения (олово, алюминий и др.), а также некоторых продуктов питания практически равнялись тем, которые СССР мог задействовать из внутренних источников. А зачастую и превосходили их. В конце концов, самим фронтовикам было, наверное, виднее.
Перечень тем, поднятых Юрием Нерсесовым, весьма велик. Рассмотреть их детально в рамках небольшой рецензии нереально, проще прочитать книгу (что мы в любом случае рекомендуем и своим единомышленникам, и единомышленникам автора). Но при всех претензиях к тенденциозности, манере изложения и применению источников, мы не можем не отметить значение книги Нерсесова в деле популяризации отечественной истории. «Трупный яд» обладает хотя бы тем достоинством, что вводит читателя в малоизвестную подоплёку исторических событий. Многие политические деятели освещаются с малоизвестной — к сожалению — стороны. Написана книга легко усваиваемым языком, богато иллюстрирована. Эмоциональность изложения вполне объясняется некоторыми особенностями методологии автора, лаконично описанной на сайте Веры Камши: «Нерсесов бьёт белых, пока не покраснеют, красных пока не побелеют, а доброе слово говорит, только когда в лесу сдыхает что-то крупное».