Выбрать главу

Все нововведения сценаристов чужеродны и не вписываются ни в классический сюжет, ни в характеры героев. Ну да ладно, сценарий неудачный, но зрители надеялись на талант известного режиссера Сергея Снежкина, поставившего фильмы "Похороните меня за плинтусом" и "Цветы календулы", собравшего самую "звездную команду" актеров, почти ежедневно демонстрирующих себя на телеэкранах: Константин Хабенский, Ксения Рапопорт, Сергей Гармаш, Федор Бондарчук, Михаил Пореченков… Может быть, они создали бы незабываемую бандитскую "Белую гвардию"? Всё могло бы быть. Пусть не русское дворянство гибнет на наших глазах, а какое-нибудь иное: одесское или бандитское. Если фильм получился бы, и такой замысел обрел бы новую жизнь. Играют же японцы свой, японский, "Вишневый сад", ставят "Идиота". Снимает великий Куросава фильм "Дерсу Узала". 

Но насколько удачно играет та же Ксения Рапопорт в фильме "Ликвидация", настолько она абсолютно провальна в роли Елены Тальберг. И дело не в той или иной национальности актера. Еврейка Элина Быстрицкая за свою игру в "Тихом Доне" завоевала любовь всех казаков, была произведена в казачьи полковники. Так и иная, более молодая, сотворившая новый образ классической героини, Ксения Рапопорт могла бы завоевать любовь всех поклонников Булгакова и белого офицерства. Но когда 38-летняя актриса со своими распущенными крашеными — даже не рыжими-"золотыми", а красными — волосами, с каким-то волевым и одновременно истерическим, эмансипированно феминистским характером, играет роль молодой 24-летней Елены ясной, которой поклоняются все приходящие в дом Турбиных русские офицеры, которую берегут и о которой заботятся, — разрушается образ и Елены ясной, и всего дома Турбиных. Ей бы Фанни Каплан играть или комиссаршу из "Оптимистической трагедии". Впрочем, и 40-летний Хабенский в роли 28-летнего Алексея Турбина никак не смотрится. Этакий состарившийся холостяк, а не молодцеватый офицер. Возрастное несоответствие заметно у всех. Что у Пореченкова, что даже у молодого Николая Ефремова — играющего юнкера Николку. Ефремову бы сбавить килограммов 20 — может, и сошел бы за юнкера. 

Вообще все наши "полузвезды" чересчур упитаны и стары, чересчур поношены и чересчур примелькались, чтобы воодушевить зрителя. В бандитских сериалах на этих актеров всерьёз никто не смотрит. Там следят за убийствами, расследованиями. Но не играет же Арнольд Шварценеггер Ромео или короля Лира. Не играют Стивен Сигал или Сильвестр Сталонне в "Горе от ума" или в "Вишневом саде". Это другой жанр, извините. Когда крашеная истеричная комиссарша начинает молиться за выздоровление своего брата Алексея Турбина, фальшь и полное непонимание самой природы молитвенности переходят все мыслимые пределы. Само собой напрашивается сравнение с "панк-молитвой" группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя. 

Надо ли было так подставляться Бондарчуку, Хабенскому, Гармашу, Пореченкову in chorus? Играли бы в своих сериалах, зарабатывали популярность. А после "Белой гвардии" сразу видно стало, кто из них чего стоит. Всё познается в сравнении. К примеру, Б.Акунин, может быть, и хорош как детективщик, но когда он выпустил своего "Героя иного времени", написанного как бы в продолжение лермонтовского шедевра, вся пустота сразу и вылезла. Полное убожество в худших традициях поздней михалковщины. Палёная режиссура, палёные актеры, палёные постановки… Время, что ли, такое — палёное? 

Я не верю, что уже совсем исчезла старая мхатовская школа, школа Малого театра, русская актерская школа, что во всей стране уже нельзя найти ни режиссера, ни актеров, способных воплотить на экране русскую классику. Но "сверхзадача", судя по всему, тут была другая.

Как пишут пиарщики фильма: "Чтобы "Белая гвардия" стала общедоступным произведением, внесли некоторые изменения в оригинальное произведение Михаила Булгакова. Расширили историю любви Турбина и Юлии, сделали образ Шполянского более глубоким…" Надо думать, до этого творчество Булгакова не было "общедоступным". А если они захотят сделать "общедоступным произведением" "Войну и мир", или "Преступление и наказание"? Представляю, какую мерзость мы увидим.