Если говорить о ресурсах, то ничего хорошего тут не скажешь. Чтобы проехать нашей экспедиции по территории Арктики, мы оформляем все необходимые документы. И каждый раз мы сталкиваемся с тем фактом, что зависим не от закона, а от какого-то определенного чиновника, решения которого произвольны. Оттого, наверное, в арктических заповедниках активно ведутся буровые работы. И ни о какой экологии речь не идет. Я понимаю, что интересы государства должны соблюдаться. Но ведь если неправильно разрабатывать месторождение, то его можно убить за год, за два. Мне совершенно не понравилось то, как ведут себя на Севере нефтегазовые компании. Их поведение всецело зависит от политики руководства. По большей части подобные компании с местным населением ведут себя, как оккупанты.
Когда появились частные нефтяные компании, то местные жители столкнулись с их «жизненно необходимым пространством», сам факт обозначения которого создал жесткие условия сосуществования.
У России серьезнейшие проблемы с Северным Кавказом. Правительство, армия, МВД, ФСБ решают сложнейшую задачу урегулирования обстановки на Кавказе. Задачу, которая выглядит уже нерешаемой… Но если и дальше давать волю крупным ресурсным компаниям вести себя так, как им вздумается, то проблемы начнутся и на Севере. Население очень недовольно поведением «пришельцев». На многочисленные заявления, жалобы прокуратура никак не реагирует. А люди у нас такие — вначале долго терпят, но потом их уже не остановишь. Если в сегодняшней России доминировал бы государственный подход, то учитывались бы все факторы. В целом ничего сложного: главное, закон и контроль. Внутри-то этих компаний всё работает слаженно. В каждом нефтегазовом посёлке — масса жёстких правил, которые создают видимость тюремной зоны, только без колючей проволоки. Правила работают прекрасно, только не в ту сторону и с человеконенавистническим оттенком. А аборигены Севера доживают свой век. Ещё десять-пятнадцать лет — и они исчезнут. Они никому не нужны. Они брошены. Вот в Диксоне ещё какая-то жизнь чувствуется за счёт прослойки интеллигенции, которая приезжает из Питера. К тому же, там есть военная база и аэропорт.
В отношении остальных территорий отсутствует политика, отсутствует снабжение. Летом что-то привозят на кораблях. Всё остальное доставляется караванами из вездеходов, которые со скоростью 5 километров в час с самодельными наваренными кабинами и бортами двигаются по бескрайней тундре цепочкой — везут бензин, доски, кирпич, молоко. Это караваны севера, они организуются частниками, которые взяли на себя могучую роль государства.
Наши полярные станции — ужасны. Они расположены в ветхих избах. Люди там в буквальном смысле дичают. Арктика должна осваиваться вахтовым методом. И на полярных станциях люди должны пребывать 2–3 месяца, не более. У наших полярников нет даже спутниковой связи. Наша экспедиция четыре спутниковых телефона завезла в полярные станции по пути своего следования. Сейчас хоть что-то стало появляться в крупных посёлках, а так ещё 5–6 лет назад с этими населенными пунктами можно было связаться только по радиосвязи. Это страшные факты.
У нас в России проблема: всякий губернатор, всякий милиционер, всякий прокурор после отставки всегда хотят уехать подальше от места своей «службы». Нам всё время кажется, что за углом красивей, веселей, лучше. И получается, что страна возглавляется временщиками, переворачивающимися с боку на бок только во время выборов. И вот вся жизнь так идёт: от выборов к выборам.
Коренные жители Севера — люди в целом очень хорошие. Они нашу экспедицию встречали как самых дорогих гостей. Продукты там дорогущие, но они всем нас от души угощали. Сало, масло, сыр, сахар, хлеб — всё ставят на стол, ломтями огромными режут. В домах у них уютно, цветочки нарисованы для детей.