В аналогичной ситуации находятся представители целых отраслей бизнеса, обслуживающих крупные компании и потому жестко зависящие от них. Это, например, консалтинговый, аудиторский, юридический бизнес: раздражать своих ключевых клиентов недопустимо, а потому представители соответствующих компаний, если и имеют сомнения по поводу ВТО, то, как разумные люди, вынуждены держать их при себе.
Правители России и их обслуга
Практически в этом же положении находится и вся правящая тусовка (по гениальному самоназванию — "оффшорная аристократия") со своей псевдоинтеллектуальной обслугой. Критически значимая часть её активов: от денег до семей — давным-давно выведена в "фешенебельные" страны. Представители силового и либерального кланов могут ненавидеть друг друга и даже насмерть бороться между собой — но они бессильны освободиться от своей классовой общности. Что бы ни происходило здесь, в России, их деньги лежат на счетах в одних и тех же западных банках, их жены и любовницы живут в одних и тех же престижных на Западе районах, их дети учатся в одних и тех же западных университетах.
Образ действия: грабеж советского наследства и легализация награбленного на Западе, — объединяет их сильнее политических убеждений, партийных билетов и т.д.
Учитывая даже не зыбкость механизмов подобной легализации, а полную зацикленность всего этого образа деятельности на Запад, серьёзный конфликт с ним — в том числе и по поводу присоединения к ВТО — для представителей "оффшорной аристократии" невозможен в принципе.
Соответственно, невозможен он и для обширной и разнообразной обслуги этой "оффшорной аристократии", кормящейся крошками с её стола.
Прежде всего это, разумеется, разного рода общественные организации и СМИ, хотя значительная часть последних поддерживает ВТО, не вдаваясь в детали, — из общелиберальных убеждений, что "у нас всё должно быть, как на Западе", а "отказ от любых международных стандартов облегчает падение в варварство и усугубление зверств силовиков и бандитов".
Общественные организации бизнеса, представляющие предпринимательские интересы перед различными государственными органами, не могут ни противоречить интересам наиболее влиятельных групп предпринимателей (позиция которых по ВТО описана выше), ни раздражать государство "по мелочам" (то есть, по большинству вопросов, не грозящих подведомственному им бизнесу немедленным уничтожением). Более того: поддерживая ВТО, они надеются "набрать очки" в глазах чиновников и льстят себя надеждой, что их лояльность будет вознаграждена.
В схожем положении находится огромная масса возникшего за 2000-е годы "третьего сектора" российской экономики. Распространенные представления о том, что последняя (по латиноамериканской модели) состоит из двух секторов — работающих на экспорт и на внутренний рынок — давно устарели. Приток нефтедолларов и рост государственных расходов создал третий, качественно новый сектор: бизнес, паразитирующий на бюджете, в первую очередь на его расходах.
Пресловутая "монетизация льгот" была революцией, осуществленной именно в интересах этого сектора: расходы на социальные нужды выросли, реальная социальная помощь была урезана, а разница пошла на выкармливание разного рода коммерческих паразитов, обслуживающих, разумеется, прежде всего, не себя, а правящую тусовку.
Абсолютная зависимость "третьего сектора" от государства делает его — при всей его разветвленности и невидимой постороннему глазу, но существенной влиятельности, — послушным слугой правящей тусовки. И обусловленная этой зависимостью позиция представителей "третьего сектора" бизнеса по поводу присоединения к ВТО транслируется его профессиональными лоббистами с тем большей убедительностью, что внешне выглядит абсолютно бескорыстной.
Идеологические интересы
Эти интересы являются последними по значимости, хотя обычно выпячиваются на первый план. Однако бизнесмены (а современные политики, за редким исключением, являются обыкновенными коммерсантами, просто в специфической сфере деятельности) — народ прагматичный, обреченный самим характером своей деятельности стремиться, прежде всего, к прибыли, рассматривая разного рода "духовные ценности" и "идеологемы" преимущественно через ее призму.