Это похоже на какой-то новый вид искушения литературой. К высокому уровню произведений Валерии Алфеевой, к примеру, такая проза приблизится вряд ли, хотя и говорится там о вечных ценностях. Непрофессионалов это подкупает и восторгает. Профессионалов же огорчает сильно. Кривые поделки в этой именно тематике неуместней всего.
"ЗАВТРА". А как можно помочь читателю отделить зёрна от плевел? Может быть, введением литературной цензуры?
В.Г. Нет. Я не за цензуру, а за восстановление шкалы ценностей в современной литературе. Дело самого читателя — безошибочно определять, что ему нужно, и отличать искренних критиков от рекламных. А для этого требуется серьёзное изучение в школах русского языка и литературы. Жизненно необходимо значительное увеличение часов в программах по этим предметам. Это — основное.
Пока же на дурной литературе мы взращиваем поколение людей, готовых воспринимать опаснейшие для нас теории по "строительству нового русского человека" — зовущие к расовой стерилизации духа: к подгонке русского человека под европейский стандарт. Мы можем получить в итоге общество с "курочко-рябовым" мышлением. И с таким же искажённым, киношным, представлением о России. Нам навязывается образ Родины, которую не следует понимать, а от которой требуется отречься. И свой народ мы же сами будем скоро воспринимать, как негативную расовую силу… Когда кто-то своим творчеством и своими воззваниями доказывает нам, что мы — "худшие люди", это — идеологическая евгеника в действии, вырастающая из фашизма.
"ЗАВТРА". Есть ли у нас люди, структуры, способные исправить попросту вредительское положение с книжной политикой в стране?
В.Г. Есть. Хотя и подлежат вытеснению. В научных учреждениях спешно упраздняются целые секторы по изучению современной русской литературы — то есть, уничтожается то, что способно восстановить как раз — шкалу художественных ценностей в её подлинном виде. В вузовской практике в основном литература второй половины ХХ века так всё и топчется на постмодернистах, идеологически разрушающих ценности государства, наций, традиций… Многое делается для того, чтобы убедить страну, будто "других писателей", кроме домохозяек и постмодернистов, у нас нет. Эта идеологическая монополия объединяет все крупнейшие издательства страны. И отступать она не собирается… Я не оговорилась. Самая разрушительная идеология — это та идеология, которая уверила всех в том, будто её — нет.
"ЗАВТРА". А крупные государственные заказы на книги для библиотек что-то изменят?
В.Г. Не изменят. Заказы получат те же самые издательства, которые и так заполонили все библиотеки страны литературой для дегенератов. На полках там сплошь стоят книги, обложки которых размалёваны, как шлюхи на Ленинградке. По всем государственным возможным программам будет выпускаться непременно тот же самый литературный беспредел, но ещё и за государственный счёт. В гораздо более широком, так сказать, масштабе.
Нужны государственные профильные издательства, способные создать конкуренцию частникам именно в выпуске текущей литературы, с сетью своих, народных, магазинов. Такие издательства, которые не переметнутся на выпуск "литературных консервов" вместо литературы живой, сегодняшней. Это ведь, по-моему, ваша метафора?..
"ЗАВТРА". Нужно ли писателю признание? Чьё: государства и его руководства, коллег, читателей? И если нужно, то как удовлетворение тщеславия или осознание своей нужности обществу? Необходима ли обратная связь?
В.Г. Кому как… Чтобы верно представлять панораму Российской жизни, художнику, на мой взгляд, лучше находиться в одинаковой отстранённости — в некоторой равной холодности ко всем вождям, бывшим и действующим. Этого требует сравнительный анализ. Тогда общая историческая картина не кособочится, фрагмент не заслоняет целого.
Я-то признательна лишь образованным, тонким и непредвзятым ценителям русского Слова. Очень дальновидным и талантливым знатокам литературы. Они для меня много значат — уж тем, что они есть. На них держится, вопреки всему, настоящая литературная иерархия, ныне во многом — теневая. Ведь литературный ельцинизм пока очень агрессивен, он забивает всё профессиональное последовательно и беспощадно.
"ЗАВТРА". Верно ли, что из последнего интервью с Леонидом Бородиным, которое опубликовано после его смерти, было изъято ваше имя? Кому-то, видимо, не понравилось, что в качестве положительного примера в современной литературе он назвал только вас.
В.Г. У меня лежит оригинал этого интервью. Изъят был вопрос Вероники Васильевой: "Хоть что-то из современной литературы нравится?". И ответ на него Л. И Бородина: "Вера Галактионова — с интересом её читаю…" Но тут важно подчеркнуть, что далее он утверждает: "Многие есть". Самым же ценным в этом неопубликованном ответе мне представляется определение Л.И. Бородина: "Сегодня русская литература — это литература изгоев".