Первый раз это была война. Половина всех истребителей, воевавших в небе над Москвой, Сталинградом, Курском, ведущих зачистку Люфтваффе в закопчённом небе Берлина, была произведена здесь, на заводе Лавочкина. Лёгкий, простой и дешёвый в исполнении, сделанный из прочной фанеры, этот истребитель успешно сражался с металлическими мессершмиттами. Был любимой машиной Покрышкина и Кожедуба, которые наносили на фюзеляж самолёта свои многочисленные победные звёзды — свидетельство о подбитых в небе фашистах. Вклад завода в мистическую Русскую победу сорок пятого года огромен. И до сих пор победные отблески лежат на стенах корпусов, на истребителе, что высится на постаменте, на лицах идущих через проходную рабочих.
Второй раз завод двинул вперёд человеческую цивилизацию в период освоения космоса. Отсюда уходили восхитительные, неповторимые по своей сложности и изяществу космические аппараты, которые садились на Луну и черпали лунный грунт, доставляли его на Землю. Отсюда уходили пернатые, оснащённые солнечными батареями космические лаборатории, улетавшие к Венере и Марсу, пронзавшие серебряный хвост кометы Галлея, посылавшие на землю портреты планет и метеоритов, марсианских спутников и металлических астероидов. Эти лаборатории до сих пор движутся в бесконечно отдалённых районах галактики. Давно потеряв связь с Землёй, продолжают жить в космическом пространстве как таинственные небесные тела, сотворённые человеком.
Именно здесь, среди спутников связи, орбитальных группировок, космических телескопов, родилась знаменитая система "Око", позволяющая с орбит отслеживать старты баллистических ракет противника, предупреждать страну о возможном превентивном ударе.
Я стою в сборочном цехе завода, напоминающем высокую, озарённую матовым светом оранжерею, где взрастают фантастические цветы с лепестками, тычинками, гибкими стеблями и листьями. Цветы, которые будут из этого цеха пересаживаться на космические клумбы, украшая своей рукотворной красотой ботанический сад планет. В этом цеху создаются аппараты для нового, предстоящего в ближайшее время, русского рывка к Луне. Здесь создаются рентгеновские телескопы, запускающие свои лучистые щупальца в бесконечные дали других галактик, — эти незримые сети, которые улавливают далёкие светила и звёзды.
Сферы, цилиндры, хрупкие решётки, отточенные штыри, гибкие отростки… Эти космические аппараты напоминают абстрактные скульптуры, вокруг которых четыре-пять бесшумно действующих людей в стерильных халатах вставляют в аппарат ещё одну таинственную деталь, протягивают сквозь стальные и алюминиевые оболочки серебристый жгут, неторопливо и бережно готовят своё детище к странствию в бесконечность. Здесь, в этом цеху, становится понятной мысль русских космистов о грандиозной задаче, вменённой людям: познать и одухотворить Вселенную, исследовать её тайну, распространить жизнь на всё мироздание, соприкоснуться с другими формами бытия, присутствующими в этом мироздании, закрыть и запечатать чёрные дыры, куда утекает энергия Вселенной. И этот мерцающий конус, покрытый серебряной хрупкой фольгой, и эта золотая драгоценная колонна напоминают фрагменты храма, который предстоит возводить человечеству в млечных туманностях.
На заводе недавно создан свой Центр управления полётами, откуда можно следить за поведением взлетающих космических аппаратов. Центр с огромным, во всю стену электронным табло, с мониторами, с мягкими креслами, кожаными диванами чем-то напоминает молельню, где собираются на свои радения звездочёты.
Именно здесь, среди этих мониторов, за длинным овальным столом конструкторы и инженеры завода переживали трагедию, приключившуюся с аппаратом "Фобос-Грунт", который был отправлен на спутник Марса, чтобы оттуда взять грунт и доставить его на Землю. Этот грандиозный проект потерпел неудачу. Создатели аппарата дни и ночи искали способ его спасти. Искали аппарат, заблудившийся на орбите, кричали ему, аукали, посылали бесчисленные сигналы, но так и не дождались ответа. А когда "Фобос-Грунт", развалившись, упал в океан, воцарились уныние, траур, которые распространились на весь завод. Это была беда не завода, а всех людей, словно они не досчитались одной из планет во Вселенной.