Поразительно, но на русском языке, кроме нескольких рассказов, переведенных любителями-добровольцами, ни одно из произведений Мо Яня (а он — автор одиннадцати романов, не считая многочисленных рассказов и эссе), еще не издавалось. Но, как бы в предчувствии Нобелевской премии издательство "Амфора" уже подготовило в замечательном переводе Игоря Егорова два самых популярных романа писателя: "Страна вина" и "Большая грудь, широкий зад". "Амфора" уже второй раз угадывает с лауреатами. Сначала "запустили" турецкого писателя Орхана Памука, сейчас — Мо Яня. В сокращенном виде эти переводы уже появились в Интернете, где я с ними и познакомился.
Найдите в себе силы, одолейте "Большую грудь, широкий зад". Вы увидите сколь много сходства у этого романа с русской деревенской прозой середины ХХ века. История китайской деревни, показанная на примере женской половины семьи кузнеца Шаньгуня из провинции Шандунь. Героиня — мать девятерых детей, вскормившая их всех грудью, вскормившая и чужих детей, и даже внуков. Как говорит Мо Янь: "В мире людей нет более святого имени, чем "мать". В мире людей нет ничего более бескорыстного, чем материнское чувство. Среди мировых литературных произведений больше всего волнуют воспевающие мать".
Лихо написанную "Страну вина", да еще посвященную повальному пьянству и обжорству чиновников, наш читатель может прочитать, как сенсацию из "Московского комсомольца". Недаром отрывок из неё уже срочно поместил русский вариант "Плейбоя" как "алкотрэшсатирикон". Хватает в романе и сюжетности, и откровенных сцен, и даже чрезмерной жестокости. Как пишет переводчик Игорь Егоров: "Причем доходит дело до того, что в прокуратуру одной из провинций приходит заявление о том, что в одном из уездов партийные функционеры дошли до того, что детей специально выращивают для приготовления из них блюда. С этого начинается книга. В ней и расследование, и переписка одного начинающего литератора с самим автором, и дополнительные новеллы. То есть, это такой мета-роман, составленный из многих частей, и автор постепенно ведет читателя к тому, что реальность начинает смешиваться с тем, что пишут друг другу Мо Янь и начинающий литератор. Это такой метод, чтобы показать, насколько все безумно вокруг…" Не слишком ли тут будет много правды и о нынешней России? Какая-то перекличка с "Человеком звезды" Александра Проханова...
Последний роман Мо Яня "Лягушка" посвящен проблеме рождаемости в Китае и был опубликован в 2009 году. Писатель считает, что "в последние тридцать лет Китай пережил существенный прогресс как в жизненных стандартах, так и в интеллектуальном или духовном уровне наших граждан. Этот прогресс очевиден, но, конечно, есть еще много вещей в повседневной жизни, которые нас не удовлетворяют. Китай, конечно, вырос, и рост рождает новые проблемы, например, экологические или падение высоких моральных стандартов…" — и уже прямо в лоб всем диссидентам: "Литература часто имеет отношение к политике. В нашей жизни, например, есть много острых вопросов, которые лучше напрямую не трогать. В такой ситуации писателю приходится включать воображение и строить нереальные миры. Или же, наоборот, гротескно преувеличивать ситуацию — чтобы всё было ярко, в лоб и в то же время несло печать реального мира. Так что я верю, что от любых ограничений и цензуры литературе только лучше".
Может, он слегка бравирует своим уважением к цензуре. Его собственные романы иногда подолгу залеживались из-за цензуры. Ту же "Страну вина" (будем уж использовать издательский "бренд") долго не печатали. Но Мо Яню хватило крестьянского терпения — как и Василию Белову, или Федору Абрамову… Славы хватает, ездит по всему миру, было бы желание, давно мог бы и остаться где угодно. Не пожелал.
Сегодня смело воюет с ограничением рождаемости. Прототипом главной героини последнего романа "Лягушка" стала тетушка Мо Яня, деревенская акушерка, которая помогла родиться самому писателю и тысячам других детей, а потом по приказу начальства занялась абортами. Тетушка находит выход в глиняных фигурках, которые делает её муж, художник, видя в них души абортируемых детей.
После 11 октября 2012 года, когда Шведская Академия присудила Мо Яню Нобелевскую премию по литературе, наши либеральные критики сходу стали приравнивать нового лауреата к Кафке, Фолкнеру или, на самый худой конец, — к Павичу, лишь бы подальше от России. Да и как иначе — ведь для них солнце восходит только на Западе. Между тем, все ведущие китайские современные писатели: от Мо Яня до Су Туна, от Цзя Пинвы до Ван Аньи, от Чжан Чэнчжи до Лу Миня, — пишут о своем преклонении перед русской литературой, классической и современной, а наши критики старательно их выводят лишь из западного постмодернизма.