Реклама
Реклама
Реклама
Адрес редакции:
119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60
Электронная почта: zavtra@zavtra.ru
Телефон: (916) 502-49-86
Служба рекламы: (903) 131-53-97
Технический блог
Электронная почта технического отдела web@zavtra.ru .
(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika({id:11286280, enableAlclass="underline" true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, "yandex_metrika_callbacks");
ДОМОЙ, В ТИМОНИХУ ДОМОЙ, В ТИМОНИХУ Владимир Личутин 12.12.2012
Несколько лет тому показывали фильм о Белове. Стоит Василий Иванович на сельском погосте под Тимонихой возле могилки матери. Обычный старичонко, похожий на бахаря, деревенского баюнка и краснопевца, с седатой посекшейся бородою оперся на ключку подпиральную — вот и ноги уже худо держат — и с сосредоточенным любопытством смотрит на крест. "Мама моя, Анфиса Ивановна… Вот и я рядом буду лежать". Поэма из десяти слов, выношенных на сердце. Достал, спотыкаясь, из себя уже давно решенное. И замолчал, цепко приосмотревшись вокруг. Рядом с жальником однокупольная церковка Николы Угодника, однажды ставшая родною, когда душу приперло; под холмушкою болотистое озеро, обметанное осотою, осторонь деревнюшка с покосившимися избами, окруженная чащинником. Заросшее чертополошиной польцо, за которым выглядывают просевшие крыши деревеньки Тимонихи. Безлюдно, безгласо, сиротски уныло, ни человека, ни скотинки — заброшенный, прежде кипевший жизнью, единственно любимый край, который так мечталось вызволить из забвения. Такое всё неприметное, убогое и невзрачное, на чем, казалось бы, взглядом не зацепиться пришлецу, но для Белова это родина, которой нет прекрасней на всём белом свете, отчий край, те самые пажити, выкормившие крестьянский род Беловых. В общем-то, других дум у Василия Ивановича и не было, да и лишними они стали бы по большому счету, отвлекающими от коренной мысли: если воспрянет Тимониха, то спасется от разора и великая земля, иссякнет пожар лихолетий, когда повыгарывала Русь. И вот осталось лишь на память опереться, чтобы оживить тени, пробудить предания и окончательно не впасть в отчаяние. Боже мой, писал в подробностях о том, что окружало, — и вот всё упокоилось на этом погосте, упаковалось в книгах и стало историей. Какая причудливая игра Господа, в которую невольно включается каждый, "кто посетил сей мир в его минуты роковые", но путь, вроде бы, проходят один, да мало кто может оплакать слезами благодарной души. Но Белову был ниспослан этот драгоценный дар…
Года четыре назад мне вручали премию Белова "Всё впереди". В планах была поездка в Тимониху, а от Вологды не близкий путь. Белов был уже "колясочник", обезножел, в залу на чествование его внесли на руках, под аплодисменты, как русского водителя и крестьянского заступника.
Теперь я представлю слово человеку любовной души и великого ума, философу-космисту, русскому националисту и романтику Юрию Петухову, так рано ушедшему из жизни: "Я подсел к Василию Ивановичу, напомнил про себя, про его поддержку, поблагодарил. (Петухова травили либеральные власти, грозили тюрьмой). Он прожёг взглядом, детским, беспомощным, но острым. Василий Иванович немногословен. Но рука у него крепкая. Я сказал ему, что ежели он не поедет в Тимониху, в баньку по традиции доброй, то и я не поеду, нечего мне там делать. Белов нахмурился, горестно ответил, что, дескать, нынче не он решает… Но я не отступился, крепко его озадачил. Почему? Да потому что за двое суток мне все уши прожужжали, что слаб Василий Иванович, что нет у него сил в Тимониху-то ехать, да и жена не отпустит… Но я-то видел, что тянет его туда, что ему не отговорщики нужны, а помощь и слово обнадеживающее… Воля пуще неволи!
Потом был совершенно роскошный банкет. Множество тостов. Среди которых Василий Иванович вдруг громко, на весь зал крикнул: "Юра!!!", — глядя на меня через столы. И уж совсем тихо добавил: "Еду". Я его понял. Что он там, в душе, выстрадал за те минуты или часы, и представить трудно…" Ю.Петухов. "Курсом на резервацию. Дневник писателя".2008 г.).
Белов — один из немногих русских писателей, которые так болезненно приросли пуповиной к родному очагу. Сто пятьдесят вёрст от Вологды до Тимонихи, дорога сельская, бродная, непутняя, сплошные муки — весной и осенью неприступная грязь, едва коньми осилишь, в зиму — снежные сувои да заносы, коварные ледяные раскаты, где опружился не один крестьянский возишко. Это те самые волока, не раз воссозданные писателем в рассказах, которые осиливал Василий Белов с малых лет, поди, не одну сотню раз — в детстве босиком, после в ботах или чунях, в сапожонках иль валенчишках, в кирзовых сапожонках иль туфлях (зависело от возраста и достатка) одолевал в телеге, в санях-розвальнях, на "газоне", на обкомовской "Волге". Росла известность писателя, проникало славное имя не только в русские пространства, но и властные коридоры — невольно менялись обувка и транспорт. На родине Белова чтили, им восхищались, ибо несмотря на шумную славу, писатель не возгоржался, не кичился именем, не изменял внутреннему нравственному закону, но оставался человеком свойским, в деревне — мужичком словотворцем и гармонистом, умеющим сыграть плясовую и поднять стопарик веселья для, в верхах же — народным заступником, резким на слово, но которого стоит послушаться. Из Белова вырос с годами не просто писатель, но хранитель неизбывного русского мира во всех крестьянских подробностях. Многие его работы печальны, но духоподъемны, излечивают от тоски. Он стал пастырем и путеводителем, звонарём и летописцем, автором крестьянского евангелия "Лад". При этом без сомнений храня верность Советской власти, при которой возрос до знаменитости, понимая, что добрый дом — Советский Союз, уставленный народом на многие века, ломать безумно, а нужно лишь временами, как ведется в рачительном хозяйстве, просевшее — укреплять, покосившееся — выпрямлять. Белов презирал ренегатов-отступников и диссидентов-космополитов, этих жучков-короедов, за их двойственность и шкурность, полагал их за изменников отечества. И когда писатели-ловыги рвали и жгли партийные билеты, а после гуртом кинулись в церковь, клянясь в верности Богу, чтобы занять место в раю, Белов, как ратник Большого русского полка, отправился от компартии в столицу защищать в Верховном Совете Народную Правду. Этим Дон-Кихотством он охранял от распада народную культуру и народную веру. Своей судьбою Белов раскрыл сущность северных представлений: "Где гриб родился, там и пригодился", "Своя земля и в горсти мила".