Но что взять с того писателя! Он же не был депутатом ни Верховного Совета, ни даже Моссовета, ни Думы — не государственный муж, как вы, а вольный художник! Да и вещал он не с телеэкрана на всю страну, опять же подобно вам, а в книжечке, вышедшей неозначенным вовсе не от скромности тиражом.
Как известно, Временное правительство за восемь месяцев своего убогого существования четыре раза меняло состав. Здесь речь может идти о последнем коалиционном правительстве. Оно состояло из семнадцати человек. Ну, глава правительства, как известно, своевременно и благополучно смылся, правда, безо всякого переодевания в дамские наряды, как у нас порой об этом несправедливо писали.
А остальные министры после кратковременного задержания были отпущены на все четыре стороны. Восемь из них эмигрировали, другие остались на родине. Почти все дожили до глубокой старости. Некоторые обрели немалую известность. Так, министр вероисповеданий А.В.Карташев стал в эмиграции выдающимся историком Православия, умер в 1960 году в Париже в возрасте 85 лет. Морской министр адмирал Д.Н.Вердеревский в 1945 году пришел в советское посольство во Франции и пил за здоровье нашего верховного главнокомандующего, от одного имени которого у вашей братии начинаются корчи. Адмирал даже получил советское гражданство, но, увы, вскоре умер, не успел вернуться. А военный министр А.А.Маниковский, вернее, и.о. министра не уехал и — вообразите! — в годы Гражданской войны был начальником снабжения Красной Армии. Погиб в железнодорожной аварии. Не уехал и министр путей сообщения А.В.Ливеровский, он продолжал работать по специальности, в частности, принял важное участие в создании знаменитой "Дороги жизни" по льду Ладожского озера. Получил медаль "За оборону Ленинграда" и другие награды. Умер в 1961 году ровесником Карташева.
Особо надо сказать о С.Н.Третьякове, внуке основателя нашей знаменитой картинной галереи. Он был председателем Экономического совета в ранге министра. В оккупированной Франции стал очень ценным нашим разведчиком, но, увы, в 1943 году немцы его раскрыли, и он был казнен.
Уместно упомянуть и знаменитого учёного В.И.Вернадского. Он был "товарищем", т.е. заместителем министра образования. Значит, тоже входил во Временное правительство. И он никуда не уехал, а в 1943 году за свои научные работы получил Сталинскую премию первой степени. Умер на 83-м году жизни.
Из оставшихся был репрессирован (в 1938-м) лишь министр земледелия С.Л.Маслов, но вовсе не за то, что был министром у Керенского. До ареста он преподавал в Московском университете. Сам Александр Федорович тоже почил в весьма почтенные лета в 1970 году. Нам с Володей Солоухиным рассказывал о нём незабвенный Павел Дмитриевич Корин (1892-1967), когда мы посетили его в мастерской-квартире, организованной ему ещё Горьким. По его словам, Керенский, позвонивший ему по телефону, а потом явившийся на выставку, с восхищением говорил о Советском Союзе и очень высоко ставил лично Сталина.
Даже депутату Госдумы не обязательно всё это знать, но и болтать о том, чего не знаешь, депутату тоже не обязательно.
А просьба у меня к вам, Владимир Вольфович, вот какая. Все знают, что вы — юрист и сын юриста. Но невозможно всех убедить, каждому доказать, что вы — "паршивая овца в стаде", редкостный экземпляр, не помнящий о своей национальности. Иные люди говорят: "Если уж такой в самой Госдуме, значит, они все такие!" То есть, по известной поговорке "паршивая овца всё стадо портит". И уверяю вас, найдутся охотники продолжить, развить и конкретизировать эту тему. Скажут, например, что знаменитый учёный трижды Герой Социалистического труда Ю.Б.Харитон был такой же горлопан, как Жириновский; а генерал армии Герой Советского Союза Я.Г. Крейзер, член ВКП(б) с 1925 года, такой же хам, как Владимир Вольфович; а Герой Социалистического труда писатель Д.А.Гранин, лауреат множества премий и кавалер множества орденов, в том числе двух — Ленина, такой же невежда и т.д.
Никого из названных выше героев лично я не знал, но много других знал близко. В школе у меня был друг Леня Гиндин, в 42-м году он погиб на фронте. Его памяти, как и памяти всех моих одноклассников, не вернувшихся с войны, я посвятил стихи, которые неоднократно публиковал. Знал я Михаила Аркадьевича Светлова. После его смерти в ленинградском журнале "Звезда" была моя статья "Незаменимый" — о нём. Под впечатлением встречи в 94-м году с Элиной Быстрицкой написал стихотворение, которое тогда же напечатал в "Завтра", а потом включил в книгу "В прекрасном и яростном мире". Оно кончалось так: