Выбрать главу

Швейцарским часам противостоят часовые пояса, скрепленные поясом Богородицы, пролагающим путь в жизнь вечную: "В то время, когда дотошная Европа конструировала швейцарские часы и музыкальные машины, русские строили Империю "часовых поясов", "сочиняли музыку безграничных пространств"".

Неслучайно в церковнославянском языке — фундаменте русской культуры и опорном столпе русской души — два будущих времени. И одно из них метафизическое, не подчиняющееся исчислению в секундах. У этого времени особые счетчики: сердцебиение матери, которое слышит новорожденный, удар ратного меча о вражеский щит и шлем, удар трудового молота о наковальню.

Неслучайно в церковнославянском языке четыре прошедших времени — свидетельство глубокой исторической памяти, ведь наши летописи ведутся от сотворения мира.

Русские — поводыри для всего мира, сталкеры в аномальной зоне, конструкторы таинственной машины времени, они  "стремятся к тому, чтобы колея истории привела человечество в рай". Русские порываются в прошлое не для того, чтобы наступить на бабочку, а для того, чтобы вложить в руки Пересвета и Матросова АК-47.

Грядущее пугает новой эсхатологией и новой энтропией: "Мы попадаем в     огромный исторический перерыв, в огромную чёрную дыру, где останавливается русское время". Противостоять черной дыре безвременья может "пасхальность нашего времени", которая "угадывается в васильковых глазах ребёнка, в стальных зрачках вернувшегося с войны солдата" и "время русского творчества, русского возрождения, приближающего нас сквозь всю тьму, огорчения и несчастия к неизбежной Русской Победе". Творчество, призывающее творить, а не вытворять.

Пустевшее двадцать лет русское поле дало новые всходы. Жернова труда, мысли и духа перемололи их в белоснежную муку. И теперь "в народном сознании, как в квашне, поднимается новое тесто, зреет хлеб будущего. Еще не виден пекарь, еще не намаслен противень, но уже пылает печь, готовая сотворить каравай Русского Будущего". Русские никогда не знали легкого хлеба, всегда бились за урожай до последнего колоска, потому и не променяли святую просфору на изысканный круассан.

Тоска по великой работе породила "перенасыщенный раствор русских ожиданий". И сейчас, когда в него влились праведный помысел, молитвенное слово и богоугодное дело, эта сладчайшая сыта медвяная, утоляющая духовный глад, разольется по всей бескрайней Империи.

Пространство Русской Победы

Есть особый Божий промысел в том, что в названии города, где находится гроб Господень — Иерусалим — как корень слова и бытия мы слышим родное нашему уху "рус": "Россия — излюбленная Христом страна". Неведомо, в каком провидческом сне режиссер Тарковский узрел Христа, идущего среди "бедных селений" на Голгофу, в этом выразились многовековые чаяния русской души. Русское пространство "приглашает Христа на его истинную Родину, в святую Россию, которая связала свою судьбу с Христовым преображением мира, в слезах и скорбях добывая для мира истину о бессмертии". Истина и бессмертие добываются "не силой, а любовью... не принуждением, а Верой и Добром".

Именно сейчас "настало время вновь собирать иконостас", где Божественный свет источают Владимирская Богоматерь, Ангел Златые Власы, "Троица" Рублева, "Спас в силах" Феофана Грека, лики царственных страстотерпцев, патриарха Тихона, архиепископа Иллариона Троицкого, воина Евгения Родионова.

"Россия — ковчег, который плывёт среди мутных вод всемирного наводнения", среди тонущих "титаников". На этом ковчеге есть место для моряков с "Варяга" и "Курска", этот ковчег бросает спасительную шлюпку русским поэтам, писателям и философам с "Пруссии" и "Бургомистра Хагена". 

Русскому ковчегу тесно в узком и мелком проливе национализма, ему необходим открытый океан Империи: "Желающие изъять имперское содержание из исторической русской судьбы обрекают Россию на убогий этнографический заповедник для услады завоевателей, на музей, где немцы и китайцы станут с любопытством рассматривать шапку Мономаха и стоптанные валенки Сталина, фотографии "Бурана" и танка Т-34". Тот, кто однажды познал чистоту бескрайних океанских вод, никогда не станет пить из западной канализационной трубы, а "воспаленной губой припадет" к фонтану "Дружба народов", который окропляет ростки единения, пробивающиеся сегодня в каменистой почве когда-то оторванных от Империи пространств.