На деле всё сводится к тому, что "Болонские соглашения" — это соглашения, с одной стороны, по взаимопризнанию дипломов о высшем образовании подписавшими соглашение странами, а, с другой и для обеспечения этого, — по унификации системы образования в этих странах.
И тут возникает уже целая серия вопросов. Начнем с самых простых.
Допустим, для взаимопризнания дипломов нужна унификация — то есть создание во всех странах, подписавших соглашение, единой системы образования. Тогда почему именно мы должны переделывать свою систему по их образцам (кстати, они тоже различны)? Если унифицируем — ну пусть они принимают нашу систему. То есть не удивительно, что европейские страны не хотят отказываться от своих систем — удивительно, что мы соглашаемся отказаться от своей.
Почему заведомо принимается, что уступать должны мы? Следовательно — что у нас хуже? Кто это доказал? Все специалисты, которые не ангажированы настолько, чтобы по любому поводу ругать все отечественное, — знают: наша образовательная система не хуже. Это как минимум. А во многих сферах лучше, иногда — намного. Обратное обычно утверждают шарлатаны от образования, не знакомые с ним, но делающие карьеру на позиционировании себя в качестве "передовых реформаторов".
Следующий вопрос. Допустим, та — западная — система хороша и себя оправдала, хотя и наша себя оправдала. Но каждая система образования создается не сама для себя. Она создается, как говорилось выше, — для производства специалистов, способных решать те задачи, которые в данный момент стоят перед данной страной.
Если не входить в многочисленные детали, то очевиден простой факт: западные страны, подписавшие Болонское соглашение, находятся на ином этапе производственного развития, нежели Россия. В этих странах, так или иначе, создано постиндустриальное производство, в России — как говорилось, оно не создано и, более того, разрушается индустриальное.
То есть задачи экономического развития в России и в странах Запада — разные. Западу нужно прежде всего поддержание функционирования существующего постиндустриального производства. А России нужно в первую очередь создание — причем форсированное — постиндустриального производства. Кстати, по ряду причин, о которых можно и нужно говорить отдельно, — иного типа, чем существует сегодня на Западе.
Западу в основном нужны работники, способные обслуживать его систему производства: образованные, но в первую очередь с навыками инструктивного действия. А уже плюс и сверху к ним — нужны особо подготовленные работники эвристического труда, работающие за фронтом нынешних достижений. Отсюда — система "бакалавр-магистр", возможно, действительно адекватная этим условиям.
Но России-то в основном нужны совсем другие работники: обладающие повышенной подготовкой, повышенной эрудицией и способные на ходу решать новаторские, творческие задачи. России нужно производство работников с более высокой подготовкой и более высокой способностью к творческим решениям.
Чтобы построить здание — необходимы архитектор и инженер, чтобы его эксплуатировать — можно обойтись и грамотным техником.
А вот для обеспечения наработок на будущее, уже не постиндустриального — но некого нового прорыва, нужно и некоторое количество людей со сверхподготовкой. Сверх- — по отношению к этой специальной повышенной подготовке. То есть более разумно выглядит система "специалитет — аспирантура".
Но в любом случае, постольку поскольку западные страны и Россия сегодня находятся на разных этапах производственного и технического развития — они не могут иметь одинаковых систем образования: требования к российской оказываются выше, поскольку перед страной стоят более сложные задачи.
Если же Россия переделывает свою систему образования под западную — значит, она будет готовить специалистов для решения не своих, а чужих производственных и экономических задач. А наши тогда, кто будет решать?
Собственно, нынешняя российская система образования, доставшаяся нам в наследство от советской цивилизации, создавалась именно с учетом опыта западной — но как стоящая на уровень выше: потому что и в дореволюционной России, и в СССР перед страной стояли более сложные задачи развития. Инициаторы "образовательной реформы", не зная, не понимая и даже не чувствуя этого, в силу своей безграмотности, — пытаются реформировать её не в векторе прогресса — а в векторе регресса.
И еще два вопроса.
Первый: почему, собственно, для решения вопроса о признании российских дипломов на Западе обязательно нужна унификация систем образования и "Болонское соглашение"?