Я смело шагаю навстречу готовой накинуться драконихе. Интересно, что самка в полтора раза больше Зубастика. Прямо как у богомолов. Главное, чтобы у драконов брачный обряд проходил не так же, а то ведь и у Зубастика папы не было.
— Ррррррр! — новый бешеный рык вырывается из горла зверя.
Ну, Зубастик, подружку я тебе приручу, а уж уживаться с ней сам как-нибудь будешь.
Глава 4
Грабь награбленное
Взмахнув крыльями, дракониха яростно набрасывается на меня, словно ожившая осадная башня. Мускулистая шея резко нагибаются, огромные челюсти захватывают мою голову и половину туловища заодно, а затем с металлическим лязгом захлопываются. В ту же секунду навеянная мной иллюзия развеивается, пойманная добыча исчезает, и дракониха недоуменно чавкает пустым ртом. Настоящий я же стою в сторонке, задумчиво подперев рукой подбородок.
— Ты, конечно, красавица, но умом не блещешь, — замечаю, как дракониха водит когтистой лапой по воздуху, ища исчезнувшего вкусного человека. — Впрочем, главное, чтобы была хозяйственная, и Зубастик сразу влюбится.
Я накрыл себя и ящеролюдей иллюзией пустоты, а чтобы дракониха не скучала, окружаю ее своими двойниками-миражами. Вот сейчас она бросается на нового Данилу, желая отведать человечка, и тот снова развеивается под схлопнувшимися зубами. Так хвостатая и продолжает остервенело носиться от миража к миражу, ничего не понимая, а я тем временем устанавливаю в ее голове все необходимые ментальные закладки. На это требуется время, а чтобы его получить, есть два способа: вырубить дракониху либо же занять ее играми.
Между тем, сгрудившиеся в углу рептилоиды ничего не понимают. Моих миражей они не видят, об иллюзии пустоты не знают, да и некогда их просвещать.
— Посланник Птицы, — ошарашенно гудят ящеролюди, вскинув перед собой мечи. — Почему она не нападает на нас?
— Вы очень маленькие, — с ухмылкой поясняю. — Может, она вас не видит. Вы кричите громче да машите своими зубочистками, тогда заметит.
— Братья! — вскинув меч, Рюса Зеленый Коготь оборачивается на соплеменников. — Посланник Птицы просит нашей помощи! Так отвлечем же на себя зверя! За Птицу!
Загоревшиеся рептилоиды принимаются оголтело орать, махать клинками, бить себя кулаками в грудь и прыгать на месте. Только их потуги бесполезны, крылатка не обращает на ящеролюдей никакого внимания, всё так же гоняясь за миражами, а я с усмешкой наблюдаю за напрасынми стараниями ящеролюдей. Хорошо, что стены у хранилища толстые в один метр, и нас никто не слышит.
— Прекращайте галдеть, — громко командую, и взмыленные ящеролюди устало затихают.
Я же, развеяв все иллюзии, смело подхожу к драконихе. Крылатка тоже порядком утомилась от беготни и сейчас тяжело дышит. Ртутные глаза смотрят на меня не мигая. Моя ладонь хлопает ее по бронированному боку, и она покорно склоняет голову. Приручение завершилось.
— Назову тебя Мушкой, — усмехаюсь, трепля дракониху за чешуйчатое ухо. — Рюса, позовите из предбанника наших друзей.
— Сейчас, посланник Птицы, — огромный рептилоид зачем-то склоняется передо мной. Видимо, впечатлился удачной дрессировкой.
Рептилоиды приводят казидов с Дасаром, и мы принимаемся за разбор артефактов. Нужно отобрать самое лучшее, дорогое, полезное, а на это требуется время. Хорошо, что Дед Дасар на глаз может определить ценные вещи, опыт лучшего вора не пропьешь. Гумалин, кстати, тоже шарит в артефакторике, ведь карлик-алкоголик сам создает артефакты.
— А это что? — я киваю на груду ранцев с лямками.
— Летушки, — Дасара возбужденно потирает руки. — Пока хватит заряда, на них можно летать на любой высоте. — Вот оно как. Ну заряда в каждом ранце вполне прилично. — Ох, Филин, тут столько артефактов, столько артефактов! — взломщик хватается за голову. — Жалко, всё не унести, даже с твоей птичкой, — усмехается он, глянув на улегшуюся дракониху.
Меня тоже жабун давит, но ничего не попишешь, будем стараться прихватить всего да побольше. Тем более что ранцы навели меня на мысль.
— Надевайте, — велю ящеролюдям.
Рептилоиды послушно натягивают летушки, после чего мы даем им в руки мешки с собранными артефактами. Полцентнера типичный ящерочеловек запросто унесет, даже бегать сможет, а на всю группу это уже шесть центнеров, что очень прилично. Дальше я решаю вывести группу из замка по частям: сначала ящеролюди, затем остальные с драконихой.
— Крокодиломордые, за мной. Дасар, ты тоже, — отвернувшись, я покидаю хранилище, и рептилоиды послушно топают следом.
Мы добираемся до ближайшего окна в коридоре. Там я устанавливаю своему десанту закладки, где мы встретимся в лесу, затем при помощи Дасара ящеролюди включают ранцы, дернув специальные шнурки на правых лямках. Зеленые здоровяки поднимаются в воздух над полом и, немного растерянно повисев, привыкают к ощущению, что они легче пушинки.
Я раскрываю оконные ставни и командую на вылет. Десантники испуганно дрожат, но послушно ныряют наружу, плотно зажмурившись. Весь десяток я накрываю Покровом Тьмы, пока их не углядели дозорные на стенах. Также риск быть обнаруженными усиливает то, что ящеролюди с непривычки повисли в небе, как бревно посреди озера. Приходится мне ветряными порывами сместить свой горе-десант подальше от замка, повезло, что среди легионеров есть воздушник. Дальше крокодиломордые уже сами соображают, как управлять летушками, и по широкой дуге уносятся в назначенное место высадки.
— Первый этап операции выполнен, — вздыхаю я, закрыв обратно ставни.
Возвращаемся в хранилище и принимаемся собирать мешки под Мушку, благо она девочка большая и сильная. Одновременно Дасар устанавливает взрыв-артефакт у наружной стены хранилища, сверху заставляем сундуками с золотом, чтобы направить ударную волну точно в стену. Придется пошуметь. Больше никак дракониху не увести из зала, через дверь она не пролезет. Видимо ее принесли в артефакторную еще малюткой, здесь она и вымахала в крылатый БТРик.
— Ну вроде все приготовления закончены, — довольно потирает бороду Дасар, поблескивая вплетенными алмазными нитями. — Филин, взрываем? У меня никогда еще так легко дело не шло. Сейчас вынесем стеночку и улетим, а оставив садиста Бесчлина с полупустой сокровищницей.
В этот момент из холла раздается протяжный скрип, как будто стонет сам замок. Этот звук ни с чем не спутать. Его может издавать только сдвигаемая с места толща стали. Кто-то открывает дверь хранилища!
— Накаркал, дылда, — сплевывает Гумалин.
— В укрытие! — командую я, и группа отбегает за сундуки возле безопасной стены. Мушка, скребя когтями по мраморному полу, запрыгивает в свое гнездо. Я же остаюсь на месте и не принимаю никаких действий, разве что держу наготове всех легионеров.
— Ну как мои хорошие поживают? — мужской голос звучит одновременно вместе со скрипнувшими промежуточными дверями. На пороге возникает остроухий парень-дроу в белой ночной рубашке длиной до пяток. На голове между длинных ушей одет то ли ночной колпак то ли чепчик для сна, расшитый по краям бахромой. Такой носила моя бабушка еще в прошлой жизни.
При виде дроу в ночнушке и чепчике меня едва не продирает смех. Но стоит взглянуть на его накопитель и смеяться уже не хочется. Второранговый Мастер, минимум. А, может, и сильнее — накопитель у дроу своеобразный. И конечно, на него не действует телепатия.
— Замечательно, спасибо, — бросаю я из-под каменного шлема.
Дроу же в ужасе замирает, увидев пропажу приличной части артефактов. А затем только смотрит на меня. Хотя заметил сразу, да и попробуй не заметить каменную махину посреди зала. Вообще не знаю, что он здесь забыл. Видимо, у остроухого фетиш — на ночь проведывать артефакты.
Мы с дроу несколько секунд смотрим друг на друга, паузу затягивается, и я решаю сгладить напряжение комплиментом:
— Зачетный чепчик, моей бабушке тоже нравился этот фасон.
Лорд Бесчлин сдирает с головы головной убор и сжимает в кулаке.
— Где мои хорошие…где мои артефакты? Где ранцы и остальное?
— Мы только пришли, и никаких ранцев не видели, — пожимаю гранитными наплечниками. — Может их и не было?