Следующей ко мне подходит Светка. Вся заляпанная чужой кровищей, блондинка напоминает обликом лютую Змейку. Действительно, когда мимо прошагала хищница, то их обеих можно было принять за сестер — обе в крови с головы до пят.
— Мой муж, а не поделишься силушкой? — блондинка повисает на моей шее. Ну я тоже далеко не чистый, так что не замарает.
— Кушай на здоровье,— Светка, правда, сильно опустошена. Но это мгновенно исправляется. Быстрая подпитка, и вот она уже полна сил. — Готово. Проконтролируй Камилу, чтобы она вся не потратилась на лечение.
— Ну воть, — с неохотой отрывается и топает куда сказано.
— Филин, на выходе усилили оборону, — докладывает по рации Дятел со стороны прохода. — Здесь узкий коридор-перешеек, так что пернатые не смогут закинуть сразу большое количество людей.
— Ага, — я-то в курсе. Только вчера гулял по дворцу и всё разведал. — Потому я и отправил туда Дубного. Он главный заслон, а вы на поддержке.
— Принято.
Дубный нынче сильный огневик-каменщик. Он перетрет в порошок даже двух двуранговых Мастеров-воздушников, так что подступы надежно защищены.
— Филинов, мозгами не поедешь из-за таких мясорубок? — рядом вдруг возникает Фирсов с на удивление озабоченным лицом. — Ладно, знаю, не поедешь. Ты, похоже, прирожденный ликвидатор. Но сейчас я больше о твоих женах волнуюсь. Они много всякого рядом с тобой навидались и еще навидаются, — он бросает косой взгляд на Светку, всю в крови.
— Их психика надежно укреплена, но спасибо за беспокойство, учитель, — я указываю себе на голову, мол, мой мозг — главная гарантия психического здоровья всех моих близких.
— Надеюсь, тебе хватит опыта, — фыркает он.
— Не волнуйся, Ефрем Кузьмич, — усмехаюсь. — Если было бы что-то не так, это отражалось бы в поведении. И тебе со стороны было бы заметно.
— Так-то оно так, — его лицо задумчиво.
— Тогда вопрос закрыт. Мы вообще-то во дворце неприятеля, и сейчас у нас на повестке стоят совсем другие вопросы, — приходится чуть нажать, и старик, кивнув, уходит.
Нет, Фирсов не просто так спросил. Побеспокоился старик. Обычные восемнадцатилетние девушки бы давно уже не выдержали нашей бурной жизни. Обычно аристократы привлекают телепатов для защиты нервной системы своих чад. Но намного круче иметь мужа-телепата. Я всегда могу улучшить психическое здоровье своим ненаглядным, не допустив появления стресса. Как результат, они могут выдержать такие ужасы, от которых сошли бы с ума ветераны Аномалий.
Сам я двигаюсь в сторону скрученного древесными корнями голема. При моем приближении янтарный глаз каменюши враждебно заблестел.
С этим засранцем мне лично пришлось повозиться. Сначала его взял на себя Булграмма, но пара мощных големных хуков едва не свалили Великогорыча, несмотря на каменный доспех. Пришлось мне обездвижить янтарного циклопа с помощью корней. Целых два пластыря потратил! Силищи в големе много, он рвал и рвал корни в клочья, а я терпеливо продолжал скручивать ему руки и ноги, пока для замахов просто не осталось места.
— Иномирянин! — поднимает голову король Карлан, сидящий у стены рядом с маркизой де Блан и принцом Вартаном. — Что ты задумал, черт тебя дери⁈ Не собираешься же ты со своими жалкими двумя сотнями захватить всю Авиарию⁈
С Караланом тоже пришлось повозиться, второранговый Мастер всё-таки, но его как раз Веер свалила Железным градом, а я потом только оттаскивал польку, а то у нее, видите ли, есть привычка добивать врагов. Это она так потом передо мной потом оправдывался за свой боевой угар.
— Жалкими? — удивляюсь я. — Во-первых, вы плохо умеете считать, Ваше Величество. У меня людей и тавров всего наберется под четыреста штыков. Во-вторых, Авиарией правят король и маркизы с герцогами. Все они сейчас во дворце на Празднике перелетных птиц. Под силу ли нам захватить дворец? Учитывая, что он целиком состоит из узких коридоров и залов, где преимущество имеет сильный противник, даже пускай и немногочисленный, то я бы сделал ставку на нас. Ведь мы смогли разбить ваших элитных Вихрей, а сильнее у вас никого больше и нет.
Король в бессильной ярости сжимает челюсти. Принц громко всхлипывает, а маркиза Арисия смотрит на меня круглыми глазенками. Её пухлые губы приоткрылись в немом вопросе, словно она не может поверить в то, что услышала. Белые перья на её голове поднялись вверх, напоминая взъерошенные перья птицы, готовой к нападению или бегству. Ну а что? Я ни капли не приукрасил. Один Шаровой сжег около десяти магов, а нас тут жалкими называют. Ни стыда, ни совести, ни чувства самосохранения.