Таковы мои первые впечатления. И в ходе расследования они могут коренным образом измениться. Но в одном я уверен: дело тут нечисто, и попытка представить его как самоубийство неизбежно обречена на провал.
Глава 8
ЕПИСКОП В ДОМАШНЕЙ ОБСТАНОВКЕ
Наутро Анджела с Майлсом завтракали поздно. Когда они уже заканчивали, появился Лейланд, до крайности взбудораженный.
— Я говорил с миссис Дэвис, — пояснил он.
— Стоит ли из-за этого так волноваться? — заметила Анджела. — Вы не первый.
— Разумеется, но я имею в виду, она кое-что рассказала.
— А вот это и впрямь любопытно, — согласился Бридон. — Выкладывай. Анджела…
— Миссис Бридон, — твердо произнесла Анджела, — помогала мне во многих расследованиях, и при ней можно спокойно говорить обо всем. Выкладывайте, мистер Лейланд! Меня от этого гренка все равно ничем не оторвешь!
— Да тут и нет никаких особых секретов. Я как раз думал, вдруг вы сумеете мне помочь. По словам миссис Дэвис, Моттрам ждал утром гостя и собирался идти с ним на рыбалку.
— Таинственный незнакомец? — вставила Анджела. — С тупым предметом в руках?
— Отнюдь. Собственно говоря, это пулфордский епископ. Вы про Пулфорд хотя бы слыхали?
— Ничто не сокрыто от нас, мистер Лейланд. Там выпускают канализационные трубы, а не шагомеры и не детские коляски, как воображали некоторые. Приходская церковь — прекрасный образчик раннего периода поздней английской готики. В городе находится резиденция главы римско-католической епархии… A-а, так это его ждали в гости?
— Так сказала миссис Дэвис. Очень веселый и общительный джентльмен. Не чета этим вашим засушенным нелюдимам. Ожидали его как будто бы первым поездом, который прибывает около десяти. Моттрам велел разбудить его пораньше, потому что собирался на рыбалку, а епископу должны были передать, что мистер Моттрам ждет его преосвященство на реке, у Долгой заводи. Епископ уже бывал здесь, видимо в гостях у Моттрама. И нам теперь весьма бы неплохо выяснить, что он может сказать по этому поводу. Я бы и сам съездил, но, во-первых, мне довольно несподручно отлучаться, пока мои подозрения, — он понизил голос, — так смутны, а во-вторых, я телеграфировал в Лондон насчет завещания и хочу получить ответ в собственные руки. К тому же сегодня в четыре дознание, и опаздывать мне никак нельзя. Вот я и думаю, вы с миссис Бридон съездите в Пулфорд, а? На машине за час доберетесь, а если ты выступишь как председатель Бесподобной, получится не так… официально. Тогда вечерком можно будет обменяться информацией.
— Ты как, Анджи?
— Думаю, мне заявляться к епископу не стоит. Это не очень удобно. Но в Пулфорд я тебя отвезу и подожду в гостинице, пообедаю там, а после ты за мной зайдешь.
— Хорошо… А переодеваться надо? — жалобно спросил Майлс.
— Не обязательно. Можешь сказать епископу, что твои воскресные брюки в ломбарде — если он и впрямь такой весельчак, то оценит шутку. Кстати, в этом твидовом костюме ты выглядишь настоящим добродушным болваном, а тебе ведь того и надо? И потом, если ты останешься на обед, он будет всего-навсего холостяцким.
— Отлично, тогда вперед! Надо же, только я успел полюбить Чилторп, как опять приходится куда-то тащиться. Слушай, Лейланд, надеюсь, я не должен вручать епископу судебную повестку, надевать наручники и все такое? А то лучше поезжай сам!
— Ну что ты. Я не подозреваю епископа… пока. Я просто хочу знать, что он может сообщить о поступках Моттрама за последнее время и что думает о нем как о человеке. Вероятно, епископу кое-что известно и о завещании, но специально этой темы касаться не нужно, я ведь запросил телеграммой полную информацию… Большущее вам спасибо. Вечером потолкуем, да?
— Идет. Но на всякий случай я, пожалуй, дам епископу телеграмму, чтобы убедиться, дома ли он и готов ли принять заблудшего шпиона. А часиков в одиннадцать можно и в путь.
Когда Бридон, отправив телеграмму, возвратился в гостиницу, то, к своему удивлению, угодил прямиком в лапы мистера Поултни, который подстерегал его в холле, обвешанный удочками, катушками и прочими рыболовными снастями.
— Я вот думаю, позволительно ли сообщить вам некое соображение, мистер Бридон, — начал он. — Мне стыдно собственной слабости, но я ничего не могу с собой поделать, вы уж простите. В глубине души каждый считает, что из него выйдет замечательный сыщик. В мои годы не мешало бы поумнеть, но нечистый так и подзуживает меня кое-что вам подсказать.