— Ну а Бринкман-то что задумал? У нас ведь нет против него никаких улик, кроме находок в автомобиле. Черт подери, разложишь тут пасьянс, как же!
— Не хочу мешаться в чужие дела, — виновато проговорил старый джентльмен, — но не стоит ли сообщить обо всех этих странностях в гараже мистеру Лейланду? Если Бринкман вправду намерен удрать, он может сняться с места в любую минуту. Жаль, что я совершенно не разбираюсь в автомобилях, а то бы непременно вывел из строя какую-нибудь важную деталь. Но, увы, толку от меня чуть.
— А кстати, где Лейланд? — спросил Бридон.
— Вон он идет, — сказал Эймс, глядя в окно. — Я позову его.
— Привет! Чем это ты занимался? — полюбопытствовал Бридон, когда Лейланд появился на пороге.
— Сказать по правде, следил за мистером Поултни. Вы уж простите меня, мистер Поултни, но я на всякий случай всю неделю держал вас под пристальным наблюдением и только в гараже, когда вы копались в машине, окончательно убедился, что вы ни в чем не виноваты.
— Что? Опять подозрения?! О, какой день! Если бы я хоть немножечко догадывался, что вы за мной следите, мистер Лейланд, уж я бы вас поманежил! Напустил бы туману, будьте уверены! Каждую ночь выходил бы на улицу с лопатой и фонарем «летучая мышь». Я просто вне себя!
— Простите мне, по крайней мере, шпионаж за вашими детективными разысканиями. Для любителя вы работаете превосходно, мистер Поултни, но у вас маловато недоверчивости.
— В самом деле? Я что-то проглядел? Какая жалость.
— Когда вы поднимали переднее сиденье, вы не заметили на нем тонкого разреза, который зашили совсем недавно. Иначе вы бы наверняка сделали то же, что и я, — распороли шов.
— А можно узнать, что вы нашли внутри?
— Мы зашли уже слишком далеко, и секретничать друг перед другом незачем. Я уверен, и вы, мистер Поултни, и вы, мистер Эймс, хотите, чтобы свершилось правосудие, и готовы помочь нам хотя бы своим молчанием.
— Безусловно, — сказал Поултни.
— Располагайте мною, — сказал Эймс.
— Хорошо. А нашел я вот что. — Театральным жестом Лейланд вытащил небольшой водонепроницаемый бумажник и вытряхнул на стол его содержимое. — Здесь тысяча фунтов в купюрах Английского банка.
— Ну и как? — спросил Бридон, когда утихли возгласы изумления. Ты все еще подозреваешь молодого Симмонса?
— У меня пока нет полной ясности. Но, как я понимаю, Бринкман замешан в этой истории куда больше, чем я думал. Невиновный человек не готовится удирать с тысячей фунтов, на чужой машине.
— Так, — сказал Бридон, — по-моему, за Бринкманом надо присмотреть.
— Дорогой мой, — улыбнулся Лейланд, — неужели ты не смекнул, что двое моих людей уже целую неделю торчат в «Лебеде» и что Бринкман ни минуты не оставался без надзора? Беда в том, что он знает о слежке и не станет себя выдавать. По крайней мере тут я вполне уверен. Но автомобиль, безусловно, ставит нас в весьма выгодное положение. Нам известно, каким образом он собирается бежать, а потому мы можем снять наблюдение за его персоной и взять под надзор машину. Вот тогда он раскроет свои карты, ведь ему не терпится поскорее пуститься в бега. Сейчас он у себя в комнате, курит сигарету и читает старый роман. По-моему, он шагу не сделает, пока не удостоверится, что мы ему не помеха. Скорее всего, он тронется в путь после ужина, не раньше, поскольку ночной поезд устроит его лучше всякого другого. И ночка, кстати, тоже как по заказу: если не ошибаюсь, надвигается сильная гроза.
— А как насчет Симмонса? — спросил Бридон.
— И буфетчицы? — добавила Анджела.
— Ну, можно, конечно, опросить обоих сразу или поодиночке. Правда, я предпочел бы покуда воздержаться от этой тягостной процедуры. Миссис Бридон, а не потолковать ли вам после чая с девицей Эммелиной? Вдруг вытяните из нее что-нибудь путное?
— Я не против. Честно говоря, мне даже хочется разобраться с малюткой Эммелиной. У меня с ней свои счеты, знаете ли. Ну а сейчас давайте-ка выпьем чайку. Интересно, Бринки спустится?
Бринкман спустился, и чаепитие вышло не очень веселое. Все в гостиной считали его вероятным убийцей и, уж точно, вором. А следовательно, все старались быть с ним полюбезнее и оттого вели себя до крайности фальшиво. Даже красноречие мистера Поултни словно бы иссякло в этой затруднительной ситуации. Фактически лучше всех держался Эймс. Его сухая меланхолическая манера ничуть не изменилась; он говорил с Бридоном о пасьянсе, обсуждал с Бринкманом пулфордские сплетни, пытался завести Поултни насчет проблем образования. Но большинство участников облегченно вздохнули, когда чаепитие закончилось, Бринкман снова ушел наверх, а Анджела отправилась в подсобку разбираться с буфетчицей.