Газзаев почти не сомневался, что наконец-то ему удастся реализовать свои самые сокровенные устремления. Впрочем, сокровенными их вряд ли можно назвать — Валерий никогда и ни от кого своих целей не утаивал. Но судьба вновь распорядилась по-своему.
Глава II
НЕ ЗРЕЛИЩЕ БЛАГОЕ
На гребне волны вполне естественных эмоций после впечатляющей победы ЦСКА в Кубке УЕФА один из известных российских политиков высказал довольно смелое мнение, что этот крупный спортивный успех может послужить ступенью на пути к обретению национальной идеи, утраченной в последние годы.
На первый взгляд такое суждение выглядит, конечно, привлекательно, но сомнения вызывает: что это — результат серьезных раздумий или всего лишь скороспелый плод душевного порыва? С другой стороны, мысль эта уже давно витает в воздухе: нечто подобное высказывалось еще в 1999 году на открытии стадиона «Сатурн» в Раменском. Но не заслоняет ли чрезмерная любовь к футболу действительное положение вещей? Ведь хочется нам этого или нет, следует прежде всего признать, что футбол в жизни многих наших соотечественников не имеет никакого серьезного значения. Если верить опросу, проведенному в 2005 году Всероссийским центром общественного мнения, футболом интересуется лишь 42 процента россиян, а судьба национальной сборной страны волнует немногим более половины ее жителей. Впрочем, огромное количество россиян вполне успешно обходится и без национальной идеи.
Вместе с тем налицо и другая реальность: в России футбол — и как вид спорта, и как зрелище, явление массовой культуры — все же, несомненно, популярен, особенно среди мужской части населения, две трети которой являются болельщиками.
Но даже с учетом этого довольно внушительного показателя мы, конечно, — еще далеко не Бразилия, где футболом живет вся страна, а майки любимых клубов местные болельщики, по их собственному выражению, надевают не на тело, а на душу. Однако и Бразилия стала великой футбольной державой не в столь уж отдаленные исторические времена. Во всяком случае, до чемпионата мира 1958 года за пределами латиноамериканского континента ее серьезно не воспринимали. Например, результат первого матча бразильцев с англичанами (0:0) на том же мировом первенстве в Швеции был расценен как серьезная неудача сборной Англии. А через несколько дней весь мир заговорил о Пеле, Гарринче, Вава, Диди, о бразильской системе «4–2—4». Бразилия впала в футбольное неистовство, которое продолжается и поныне.
Уместно вспомнить, что яркие победы сборной СССР на Олимпийских играх в Мельбурне в 1956 году и на чемпионате Европы 1960 года в нашей стране также сопровождались страстной, массовой увлеченностью футболом и огромным эмоциональным подъемом. Футбол приобрел характер народной игры, футболом жили. На стадионы ходили семьями, а на стотысячную столичную арену в Лужниках на матчи «Спартак» — «Динамо» или ЦСКА — «Спартак», которые превращались в настоящие праздники, билеты доставали с большим трудом. Излишне говорить, что футбольные баталии составляли главное времяпрепровождение большинства мальчишек.
О связи футбола с национальной идеей в то время, естественно, не рассуждали, так как подобные мысли, да и сама терминология не укладывались в жесткие рамки действующей официальной идеологии. Однако то, что футбол был важнейшей составляющей образа жизни огромной части населения, вряд ли у кого вызывало сомнение.
Все это позволяет сказать, что обращение к футболу как к одному из источников национальной идеи имеет определенные исторические корни. Обосновано это также и еще одним обстоятельством: в минувшие кризисные годы в жизни страны футбол не только проявил свою устойчивость к тем потрясениям, которые испытало наше общество, но и стал важным средством преодоления разобщенности людей, их социального примирения. Заметим, что именно на международных футбольных матчах с участием российских команд обрела свою естественную жизнь государственная символика нашей страны. Пожалуй, нигде, кроме как над стадионами, так вдохновенно еще не звучало слово «Россия».
Попробуем, положа руку на сердце, вспомнить, была ли за последние полтора десятилетия еще хоть одна возможность у россиян испытать такую общую радость и такое чувство национальной гордости, как после победы ЦСКА в Кубке УЕФА? Не припоминается.
Но, к сожалению, многим памятна и другая картина, связанная с бесславным выступлением сборной России на последнем чемпионате Европы. Люди были унижены, а их национальное достоинство покороблено — только так можно было охарактеризовать состояние, в котором покидали российские болельщики лиссабонский стадион «Да Луж» после второго подряд поражения нашей команды.
Понятно, что позитивное воздействие футбола на национальное сознание людей возможно только в том случае, если мы будем побеждать. У нас уже сейчас есть все основания полагать, что наше национальное первенство по своему качеству не намного уступает, к примеру, французскому или португальскому, и уж точно не хуже голландского, бельгийского, шотландского и некоторых других чемпионатов. Нужны победы на международной арене. Не мыслящий свою жизнь без побед Валерий Газзаев любит повторять слова нашего выдающегося борца Александра Карелина: «Национальная идея — это умение побеждать».
В период участия нашей сборной в отборочном турнире чемпионата мира 2006 года, а клубных команд — в европейских кубках со страниц газет все чаще стали раздаваться призывы не давать резких оценок футболистам в случае их неудачных выступлений: мол, футбол — это всего лишь игра, а поражение в игре нельзя приравнивать к национальному позору. Безусловно, журналистам давно пора проявлять в подобных случаях сдержанность и корректность. Но как быть с миллионами болельщиков, которые в результате провальных игр своей команды чувствуют ущемленными свои патриотические чувства? Главный вопрос все же, наверное, не в том, может ли команда проиграть, а в том, как она проигрывает. Когда ЦСКА потерпел поражение в игре за Суперкубок УЕФА, в адрес армейцев все равно высказывались слова благодарности, потому что они достойно проиграли достойному сопернику, тем самым подтвердив свой авторитет и поддержав пошатнувшийся престиж всего российского футбола.
Известно, что любая, даже самая высокая идея может трансформироваться в свою полную противоположность. Жизнь полна примерами того, как мужество и решительность переходят грань, за которой начинается жестокость, или патриотизм неожиданно оказывается по одну сторону с оголтелым национализмом. В футболе, как социальном явлении с ярко выраженной эмоциональной окраской, подобные грани часто и вовсе теряют свои очертания. Даже самые благие намерения здесь могут привести к весьма мрачным последствиям. Свидетельство тому — превращение массового просмотра телевизионной трансляции с чемпионата мира 2002 года, устроенного на Манежной площади столицы, в демонстрацию злобы и вседозволенности, сопровождавшуюся дикими погромами.
Подобные явления, только в более «локальных» масштабах, стали обычными на многих футбольных матчах. Попытки объяснить это тем, что на стадионы ходят не только болельщики, но и хулиганы, выглядят наивными. Футбольное хулиганство не приходит извне, его порождает сам футбол, который при определенных обстоятельствах способен питать негативную социальную среду. Как явление, несущее в себе важнейшие признаки массовой культуры, он может служить и средством массового оболванивания, и, что еще хуже, орудием манипуляции массовым сознанием.
Хамство, беспредельная распущенность, взаимная неприязнь, часто перетекающая в ненависть, господствуют в среде современных фанатов, которые своими регулярными дикими выходками отравляют атмосферу на стадионах и откровенно дискредитируют наш футбол на международной арене. «Все, чем может похвастать сегодня наш футбол, — это поколение отмороженных, невменяемых фанатов, от которых потихоньку начинает шарахаться вся Европа», — писал обозреватель газеты «Спорт-экспресс» на следующий день после матча Словакия — Россия, похоронившего последние шансы нашей сборной на выход в финальную часть чемпионата мира по футболу 2006 года.