– Несомненно, мадам.
Инспектор прекрасно видел, что происходит. Раз уж выяснилось настоящее время убийства и утреннее алиби стало скорее опасным, чем полезным, от него безжалостно избавлялись. Новая морока, подумал он с досадой, опять проверять, когда и где что произошло. Он вежливо поблагодарил леди за помощь и спросил, нельзя ли поговорить с мистером Мокэмбом.
– С моим мужем? – Миссис Мокэмб демонстрировала удивление. – Вряд ли он сможет что-то вам сказать. Его ведь не было в то время в Хитбери.
Инспектор сообщил, что ему это известно, и намекнул, что это чистая формальность.
– Таков протокол, – объяснил он и туманно заметил, что по закону „бентли“ владеет мистер Мокэмб, поэтому с ним нужно поговорить.
Миссис Мокэмб любезно улыбнулась. Мистер Мокэмб сейчас как раз дома. Он в последнее время нездоров, но, без сомнений, с готовностью окажет инспектору любое необходимое содействие. Она попросит его спуститься.
Инспектор Ампелти заметил, что в этом нет необходимости. Он будет счастлив сопроводить миссис Мокэмб в комнату ее мужа. Такая предусмотрительность вызвала улыбку у старшего инспектора Паркера: супруги Мокэмб, конечно, давно обо всем договорились.
Миссис Мокэмб подошла к двери, Ампелти двинулся следом. Поколебавшись мгновение, миссис Мокэмб вышла, предоставив второго гостя самому себе. Она поднималась по лестнице, а инспектор шел за ней по пятам, бормоча извинения и стараясь не слишком топать сапогами.
Комната на втором этаже, куда они вошли, была обставлена как кабинет, а приоткрытая дверь в глубине вела в спальню. В кабинете за столом сидел маленький рыжебородый человек. Он резко обернулся посмотреть на вошедших.
– Дорогой, это инспектор Ампелти из полиции Уилверкомба. Он хочет что-то узнать про нашу машину.
– Да, инспектор, что вас интересует? – сердечно заговорил мистер Мокэмб, но его сердечность не шла ни в какое сравнение с сердечностью инспектора.
– Здравствуйте, Шик, дружище! Я смотрю, со времен нашей последней встречи ваши дела пошли в гору!
Мистер Мокэмб поднял брови, покосился на жену, а затем весело рассмеялся.
– Инспектор, вы молодец! Что я тебе говорил, дорогая? Нашу доблестную британскую полицию невозможно провести. Инспектор с присущей ему проницательностью меня вычислил! Присаживайтесь, инспектор, и выпейте рюмочку, а я вам все расскажу.
Ампелти осторожно опустил свое крупное тело в кресло и взял бокал виски с содовой.
– Первым делом примите поздравления, вы прекрасный сыщик! – радостно сказал Мокэмб. – Я думал, что избавился от шпика в Селфридже, но, видимо, другой – который быстро менял шляпы – ухитрился не потерять след, несмотря на мою артистичную маскировку в кино. Теперь, полагаю, вы хотите узнать, что Альфред Мокэмб, лондонский комиссионер, делал в Уилверкомбе, переодетый Вильямом Шиком – жалким и презренным брадобреем? Я не виню вас. Выглядит это, надо признать, оригинально. Ну, для начала – вот мое оправдание.
Он вытащил из письменного стола стопку бумаги и придвинул к Ампелти.
– Я пишу пьесу для жены, – сказал он. – Вы, без сомнения, выяснили, что до замужества она была знаменитой Тилли Тулливер. Я уже написал парочку пьес под именем Седрика Сен-Дени – в свободное от работы время. А в новой пьесе действует странствующий парикмахер. Лучший способ уловить характеры и колорит – набраться собственного опыта.
– Понимаю, сэр.
– Надо было вам еще тогда все рассказать, – продолжал Мокэмб с видом искреннего раскаяния, – но я подумал, что можно обойтись без этого. Видите ли, я боялся, что буду выглядеть нелепо, если в Сити об этом узнают. Предполагалось, что я взял отпуск для поправки здоровья, и если бы мой партнер узнал, чем я на самом деле занимаюсь, он бы мог разозлиться. Так или иначе, показания я вам дал, а остальное не важно. Должен признаться, я с огромным удовольствием разыгрывал перед вами непутевого типа. Получилось вполне путно, не находите? Меня жена научила, конечно.
– Понимаю, сэр. – Ампелти тут же ухватился за ключевую подробность. – В таком случае ваш рассказ о встрече с Полем Алексисом – правда?
– Абсолютная, до мельчайших подробностей. Кроме, конечно, одного: у меня не было ни малейшего желания покончить с собой. На самом деле меня не слишком радовала перспектива ночлега в меблированных комнатах, подходящих для моего персонажа. Я, как мог, оттягивал недобрый час. Да, я состряпал для Алексиса рассказ о невезучем парикмахере, хотя и не брал у бедняги денег. Эту черту я не переступил. За ночлег заплатил собственной фунтовой купюрой. Но с тем вопросом про прилив вы меня почти поймали. Я увлекся живописными подробностями и сам себя перехитрил. – Он снова рассмеялся.
– Да уж, сэр. Заставили вы нас поплясать. – Инспектор посмотрел на листы рукописи, которые, как он понял, должны были подтвердить рассказ Мокэмба. – Жаль, что не поделились с нами своим секретом, сэр. Мы могли бы устроить все так, чтобы ничего не попало в газеты. Но если вы сейчас дадите новые показания, это все исправит.
Он склонил голову набок, будто прислушиваясь, и быстро добавил:
– Насколько я понимаю, ваши показания подтвердят то, что вы говорили на дознании? Вам нечего прибавить?
– Совершенно нечего.
– Не встречались ли вы когда-либо с этим мистером Генри Уэлдоном?
– С Уэлдоном?
– С тем человеком, которого я подвезла, – подсказала миссис Мокэмб. – Чья мать была помолвлена с погибшим.
– А, с ним? В глаза его не видел. Думаю, и сейчас не узнал бы при встрече. А он что, утверждает другое?
– Нет, сэр. Очень хорошо. Если хотите, я сейчас зафиксирую ваши показания. Только позову коллегу в свидетели, если вы не против.
Инспектор распахнул дверь. Должно быть, старший инспектор Паркер ждал на лестнице, потому что он немедленно переступил порог. Следом за ним вошли почтенного вида служанка и крупный полный мужчина с сигарой. Инспектор не сводил глаз с Мокэмбов. Жена казалась просто удивленной, но ее супруг изменился в лице.
– Скажите, миссис Стерн, – спросил Паркер, – видели ли вы этого джентльмена раньше?
– Да, сэр, как же, это ведь мистер Филд, который приезжал к мистеру Уэлдону в „Форвейз“ в феврале. Я б его везде узнала.
– Так вот кто он, что ли? – сказал крупный мужчина. – Я думал, его зовут Поттс или Спинк. Так что, мистер Морис Вавазур, дали вы малышке Кон роль, в конце-то концов?
Мистер Мокэмб открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Инспектор Ампелти обменялся взглядом с сотрудником Скотленд-Ярда, прочистил горло, собрался с духом и шагнул к своей добыче:
– Альфред Мокэмб, он же Вильям Шик, он же Вильям Симпсон, он же Филд, он же Седрик Сен-Дени, он же Морис Вавазур, вы арестованы за соучастие в убийстве Поля Алексиса Гольдшмидта, известного также как Павел Алексеевич. Предупреждаю: все, что вы скажете, может быть записано и использовано против вас в суде.
Он вытер лоб.
С алиби или без алиби, но он сжег свои корабли.
Глава XXXIII
Свидетельствует то, что было задумано
Ты видишь, как от заговоров тайных
Вздувается драконово яйцо?
– Я поседею, помяните мое слово, – заявил инспектор Ампелти. – Ни книжки, ни клочка бумаги, ни закорючки в блокноте… Хоть бы пузырек фиолетовых чернил… Он ловкач, если угодно. Свои письма всегда отправлял сам – по словам горничной, во всяком случае. Легко говорить, что он строил козни, – а попробуйте-ка это доказать. Вы знаете наших присяжных… Из них двоих дурак, конечно, Уэлдон, но он молчит. И у него дома мы ничего не обнаружим – Мокэмб ему ничего не доверял… Нет, его приятеля в Варшаве мы пока что не нашли… Знаю, знаю. Но тем не менее нам надо предъявить им хоть что-то похожее на обвинение. И поскорей. Есть такая штука, как habeas corpus…Совершенно точно ни один из них не мог оказаться на Утюге и зарезать Алексиса. И леди тоже не могла. Как-то странно арестовать трех человек и обвинить их в соучастии в убийстве, факт которого и доказать-то не можешь… Спасибо, милорд, не откажусь.