Уже совсем стемнело, по Хай-стрит шли прохожие, парочки и компании, кто в бар, кто ресторан. Смеялись, шутили. Я вдруг поняла, что ищу в толпе лицо Стюарта. Нет, так дело не пойдет. Я решительно повернулась к Кэролин и забросала ее вопросами о детях.
Когда ужин закончился, я хотела потихоньку улизнуть, но Кэролин вцепилась в меня мертвой хваткой.
— Ты не можешь вот так уйти и оставить меня одну с этой мелкотней, — проговорила она, умоляюще глядя мне в глаза. — Пожалуйста, Кэти, давай сходим вместе со всей компанией в «Ллойд Джордж»!
Она даже схватила меня под руку, чтобы я не могла слинять. И я позволила ей увести себя. Не знаю почему. Нет, знаю, в тот вечер мне не хотелось идти на поводу у своих фобий, я решила вспомнить былое, почувствовать себя свободной.
«Ллойд Джордж» симпатичный бар, и публика там вполне приличная. Когда-то здесь размещался театр, высокие потолки и балкон с балюстрадой придавали заведению праздничную торжественность, и дышалось тут легче, чем в других питейных местах. Я заказала апельсиновый сок и уселась на высокий табурет у стойки бара рядом с Кэролин, она рассказывала о поездке во Флориду, что там очень дешевый бензин. И тут я увидела Стюарта.
Он тоже поднял глаза и просиял улыбкой. Не успела я отвести взгляд, как он сказал что-то парню, который стоял с ним рядом, и двинулся в мою сторону.
— Кэти, привет! — проорал он сквозь гулкий шум. — Как ты, веселишься?
— Да! — заорала я в ответ. — А ты?
Он скорчил досадливую гримасу:
— Да ну, скука. Как хорошо, что ты зашла. Мы тут вдвоем с Ральфи.
Стюарт махнул бутылкой с пивом в сторону своего друга, худющего, длинного парня в очках, по виду настоящего ботаника. Парень демонстративно начал разговаривать с каким-то малым.
— Это с работы? — спросила я.
Стюарт засмеялся:
— Кто? Ральфи? Нет, это мой брательник. Младший. — Он отхлебнул пива. — Ну и как рождественская пьянка?
— Могло быть и хуже. Я уже давно не бывала в ресторане.
Вот дура, кому это интересно? Совсем я разучилась разговаривать с людьми. Раньше меня было не заткнуть, а сейчас я с трудом выуживаю из головы простейшие конструкции. Интересно, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к себе теперешней?
Визгливый смех Робина донесся из глубины зала, и Стюарт вопросительно посмотрел на меня:
— Это один из твоих коллег?
— Да, жуткий придурок, — сказала я, закатывая глаза.
Наступило молчание, мы оба не знали, что сказать дальше.
— Итак, — продолжал Стюарт, — скажи мне, ты давно живешь в нашем доме?
— Примерно год.
Он покивал:
— Мне там нравится. Уже привык, чувствую себя как дома.
Я непроизвольно улыбнулась. В зеленых глазах искрился прямо-таки мальчишеский восторг, давно мне не встречались люди, способные так пылко восхищаться.
— Я рада.
Сзади послышался возглас:
— Стю!
И мы оба обернулись.
Ральфи, стоя у двери, махал Стюарту, призывая его.
— Надо идти. — Стюарт вздохнул.
— Ну что же, тогда до свидания.
— Может быть, увидимся позже? — спросил он.
Несколько лет назад я бы тут же ответила «да». Когда-то я всю ночь могла шататься по клубам и барам. «Увидимся позже» могло означать, что пересечемся в другом баре, а могло подразумевать поцелуйчики и обжимания где-нибудь у подъезда, а потом на подгибающихся ножках — домой и весь остаток ночи отрываться в постели. А утром проснуться с дикой головной болью и желанием поскорее все вытошнить.
— Ой, не знаю, — промямлила я. — Я минут через пятнадцать пойду домой.
— Хочешь, я тебя подожду? — спросил Стюарт. — Провожу до дому.
Я с подозрением уставилась на него. Что у него на уме: просто проводить или проводить в расчете на что-то?
— Нет, спасибо, — сказала я наконец. — Здесь же недалеко. Я сама дойду, развлекайся дальше. Увидимся!
Он немного помедлил, потом снова улыбнулся, поставил бутылку на барную стойку и отправился догонять своего Ральфи.
— Это твой друг? — спросила Кэролин.
Я помотала головой.
— Вот жалость-то, — огорченно сказала она. — Такой симпатяга! И явно на тебя запал.
— Да ну, глупости, — сказала я, размышляя, хорошо это или плохо.
— Не глупости! Он же с тебя глаз не сводил! Поверь, я сразу такое вижу. Он так на тебя смотрел… А откуда ты его знаешь?
— Это мой сосед Стюарт. Живет этажом выше.
— Ах вот как? На твоем месте я бы времени не теряла. А то кто-нибудь тебя опередит. Такой товар не залеживается!
Я наблюдала за своими сотрудниками, они обсуждали, куда отправиться дальше: то ли погрузиться в такси и поехать в Уэст-Энд, то ли пройтись пешком до «Красного льва». Эрин, конечно, настаивала на «Красном льве» — все знают, что она строит глазки тамошнему бармену. Но мне-то было все равно, дальше я идти с ними не собиралась, тем более в «Красный лев», — в этом пабе на входе дежурят вышибалы. Мы высыпали на улицу и двинули в направлении «Красного льва» и Толбот-стрит. Я нарочно замедлила шаг, чтобы при первой возможности свернуть на боковую улицу, и тут меня сзади кто-то окликнул. Я обернулась: из дверей «Ллойд Джорджа» вышел Робин, на ходу застегивая ширинку. Видимо, он забил на Диану и Люси и решил переключиться на меня.
— Эй! Постой! Кэ-эти… — сказал он, подлетая ко мне и обдавая меня смешанным запахом пива, виски и цыпленка карри. — Это самое… Я уже говорил, что ты сегодня потрясающе выглядишь?
Он положил мне на плечо руку и придвинулся так, что я почувствовала жар его тела. Дернув плечом, я скинула его руку и ускорила шаг, чтобы догнать остальных. Я не стала ему отвечать, боялась, что сказану что-то не то.
— Эй! В чем дело, красотка! — Он нагнал меня. — Ах какие мы цацы, какие мы недотроги… Скажите же хоть словечко!
— Ты пьян, — сумела пробормотать я, с тоской глядя в спину Кэролин. Хоть бы обернулась, хоть бы подошла и спасла меня.
— Истинная правда! — расхохотался Робин, снова обдав меня букетом ароматов. — Да, крошка, я пьян. У нас рождественская вечеринка, мы за этим здесь и собрались.
Я остановилась и повернулась к Робину. Несмотря на оживший страх, я разозлилась и прошипела ему в лицо:
— Да отстань ты от меня, понял? Попробуй подцепить кого-нибудь другого!
Он тоже остановился, на красивой роже мелькнула злая ухмылка.
— Фригидная корова! — громко бросил он. — Небось, только девке своей даешь! А перед мужиками выламываешься!
Мне почему-то стало смешно, и я улыбнулась.
Вот этого точно нельзя было делать: зарычав, как зверь, Робин наскочил на меня. Потеряв равновесие, я отступила на два шага назад и уперлась спиной в кирпичную стену. Робин навалился сверху, и мне стало нечем дышать: он притиснул свое лицо к моему и впился в губы, запустив мне в рот свой мерзкий язык.
Понедельник, 17 ноября 2003 года
Ли явился ко мне около полуночи. Обещал быть в восемь и… пропал — ни звонка, ни сообщения, ничего! К одиннадцати я уже дошла до ручки, чуть было не отправилась в бар, но передумала и пошла легла. Весь вечер я боролась с искушением позвонить ему и спросить: «Ну где тебя черти носят?» — но взяла себя в руки. Должна же быть у девушки гордость! Я вымыла ванну и туалет, прибралась в доме, отправила пару писем друзьям. Но в душе копилась обида и злость.
В двенадцать в дверь постучали.
Я изучала потолок очень сосредоточенно и, услышав стук, решила, что мне померещилось. Но постучали снова, настойчивее. Может быть, вообще не открывать? Во-первых, проучу, чтобы он не смел больше так себя со мной вести! А во-вторых, я уже в пижаме.
Я вслушалась — больше не стучали, но лежать уже было невозможно. От злости даже свело живот. Вздохнув, я встала с кровати и крадущимся шагом прошла вниз, зажгла в холле свет. Потом распахнула дверь, приготовившись высказать этому типу все, что я о нем думаю.