Взгромоздившись с ворчанием на сиденье, он изрёк:
— Машину здорово трясёт. Я не люблю тряски.
Она рассмеялась.
— Постараюсь ехать поаккуратней. Всё-таки это лучше, чем трястись на рогах у быка.
Я ещё раньше заметил, что у девушки довольно сильные пальцы, и теперь, после того, как она сбросила жакет, следил за переливами мышц её обнажённых рук, пока она крутила баранку, ловко объезжая ухабы и рытвины. Переведя взгляд на Гикори Цезаря Гриндона, я увидел, что тот уже успокоился и всё в его позе выражает величайшее презрение. Почему-то он казался даже более могучим, чем раньше. Тем временем девушка рассказывала Вульфу:
— Стэнли — это, конечно, хорошо, но меня зовут Каролина Пратт. О, извините, я не заметила эту яму. Я, правда, не так знаменита, как вы, но два года я была чемпионкой столицы по гольфу. Здесь вообще собрались сплошные чемпионы. Вы — чемпион среди детективов, Цезарь — среди быков, я — чемпионка по гольфу…
Так вот почему у неё сильные руки, подумал я. Дэйв уже успел открыть ворота и едва не прихлопнул нас створками, когда мы проезжали. Каролина провела машину под развесистым деревом, нижние ветви которого едва не сбросили меня с сиденья, и остановилась перед большим новым строением. Дэйв, не расстававшийся с дробовиком, вприпрыжку скакал за нами. Девушка в жёлтом, не торопясь, шла нам навстречу. Я выпрыгнул из машины на дорожку, посыпанную гравием. Чемпионка по гольфу осведомилась у Вульфа, не нужно ли его куда-нибудь подвезти, но он уже распахнул дверцу и принялся вытаскивать свою тушу из машины, так что не удостоил девушку ответом. Тут к нему подскочил Дэйв и стал что-то сбивчиво доказывать, но Вульф ожёг его испепеляющим взглядом и сказал:
— Известно ли вам, сэр, что вас надлежит судить за попытку преднамеренного убийства? Я имею в виду не угрозу применить оружие, а то, что вы спрыгнули с забора и спровоцировали быка напасть на нас.
С этими словами Вульф прошествовал вокруг машины, подошёл к своей спасительнице и раскланялся.
— Благодарю вас, мисс Пратт, за находчивость, которую вы проявили как нельзя более кстати.
— Право, не стоит благодарности. Мне было очень приятно.
Вульф поморщился.
— Это ваш бык?
— Нет, он принадлежит моему дяде Томасу Пратту. Как и этот дом. Дядя скоро вернётся. А пока могу я что-нибудь для вас сделать? Не хотите ли пива?
— Благодарю. Я думал, что мне уже не доведётся попить пива. Мы ведь попали в аварию. Мистер Гудвин не смог справиться с норовом машины… Прошу прощения, мисс Пратт, я забыл представить вам мистера Гудвина.
Девушка вежливо протянула руку, и я пожал её.
— Так вот, мистер Гудвин не совладал с норовом машины, — повторил Вульф, — и мы врезались в дерево. Потом он пытался свалить всё на лопнувшую шину. Он же уговорил меня незаконно пересечь ваше пастбище. Хорошо ещё, что я первым заметил быка. А когда я убедился, что мистер Гудвин ничего не смыслит в повадках быков…
Ещё во время спасательной операции я понял по выражению лица Вульфа, что он будет вести себя как ребёнок, но не ждал, что это произойдёт на людях. Пришлось вмешаться.
— Могу я воспользоваться телефоном?
— О, вы перебили мистера Вульфа, — упрекнула меня Каролина. — Если он хочет объяснить…
— Позвольте мне проводить вас к телефону, — послышался воркующий голос сзади. Я обернулся и увидел девушку в жёлтом, отметив про себя, что она достаёт мне до подбородка, что у неё красивые светлые волосы и лукавые синие глаза. Девушка улыбалась уголком рта.
— Пойдёмте, Эскамильо,[3] — позвала она.
— Премного благодарен, — ответил я, устремляясь за ней.
— Кстати, меня зовут Лили Роуэн, — поведала она по дороге.
— Чудесное имя, — я широко осклабился. — А я — Эскамильо Гудвин.
Глава 2
— Который час? — донёсся из-за открытой двери голос Ниро Вульфа.
Взглянув на лежавшие на стеклянной полочке часы, я вышел из ванной, придерживая намазанную йодом руку, обогнул внушительных размеров кресло, в котором разместился Ниро Вульф, и сказал:
— Три двадцать шесть. Я надеялся, что хоть пиво вас немного взбодрит. А то, как видно, радость жизни в вас угасает, коль скоро вы не можете себе позволить вынуть часы из собственного кармана.
— Какая там радость жизни, — простонал Вульф, — когда наша машина разбита вдребезги, а мои бедные орхидеи задыхаются в ней…
— Они не задыхаются. Я не до конца поднял стёкла. — Удостоверившись, что йод высох, я опустил руку. — Однако вернёмся к радости жизни. Ведь что получается: капот всмятку, а мы живы! Бык до нас не добрался! Мы познакомились с чудесными людьми, которые приютили нас, дали прекрасную комнату с ванной, угостили холодным пивом вас, а меня — йодом. Кстати, если вы считаете, что я мог убедить ребят из кроуфилдского гаража приехать за нами в самый разгар ярмарки, то поговорите с ними сами. Они и вас сочтут за сумасшедшего. Мистер Пратт вот-вот вернётся и отвезёт нас в Кроуфилд вместе с багажом и цветами. Я звонил в отель, и мне обещали сохранить наш номер до десяти часов вечера. Большего и ожидать нельзя. Там сейчас такая свара из-за мест!