— У меня проблемы с изгородью, — с грустью сказала она. — Я думала, что она достаточно крепкая, но… шесть недель назад забралась пара диких собак и загрызла моих коз. Всех взрослых животных, которых я готовилась продать. Я развожу породистых коз, и каждая стоит не меньше пятисот долларов. Они загрызли пятьдесят коз, прежде чем я проснулась и прогнала их.
— Должно быть, они проделали существенную дыру в ваших доходах. — Слова Халлама были спокойным комментарием, и Бетти кивнула.
— Не просто дыру, — уныло проговорила она. — Я разорена. Я не смогу заплатить за аренду. Мне немного платят за диких животных, но этого недостаточно, чтобы содержать ферму. Без фермы я не смогу выхаживать своих питомцев, лечить их. Теперь мне нужно искать нового человека, который займется моим зверьем, и отказаться от своей должности в Фонде охраны, дикой природы. Это конец всему, ради чего я работала.
Гробовая тишина.
— А дальше? — медленно проговорил Келл.
— А дальше появился мой кузен Лайл, — ответила Бетти. — Тетушка следила за моими делами и знала, что произошло — в каком я горе. Думаю, она была этому даже рада. Так или иначе, она сказала Лайлу, и он пришел ко мне. Мне не нравится Лайл. Никогда не нравился. Ребенком, после гибели родителей, мне пришлось жить с Лайлом и теткой, но они… ну, тетка всегда обращалась со мной как с бедной родственницей, а Лайл досаждал мне как мог. Я давно перестала ему доверять, но на этот раз… Бромли оставил ему наследство при условии, что он будет женат к тридцати годам, но Лайл не хотел иметь жену. В это я верю. Он не любит делиться, мой кузен Лайл.
— Так что же он предложил вам?
Бетти уронила голову и посмотрела на свои ноги в траве. Штанины джинсов обтрепались от старости, и нитка свисала на ногу. Она резким движением сбросила ее, потом попыталась оторвать пальцами другой ноги.
— Тридцать тысяч долларов, — прошептала она. Повисшая нитка, похоже, приковала все ее внимание. По крайней мере, не давала смотреть на Келла Халлама. — Цена закладной моей фермы, — прибавила она.
Гробовая тишина. Неужели он не верит ей?
— Бетти, как думаете, сколько Оливер Бромли оставил вашему кузену? — спросил наконец Келл удивительно отстраненным голосом. — Разве Мэйбери не сказал, каково наследство?
— Нет. Но я думаю… полагаю, около ста тысяч долларов или чуть больше, если Лайл решил, что стоит жениться. Он сказал, что оплатит расходы и по разводу.
— Какая щедрость! — Келл шагнул вперед и, приподняв подбородок Бетти, посмотрел ей в глаза. — Бетани, женившись на вас, ваш кузен наследует более миллиона долларов в твердой наличности. Кроме того, получит дом Бромли — сам по себе целое состояние — плюс коллекцию картин и все личные вещи старика. Всего свыше двух миллионов. При этих суммах расходы на развод выглядят мелочью. А вам как кажется?
Глаза Бетти расширились.
— Два миллиона…
— Да, два миллиона, — хмуро проговорил Келл.
Бетти покачала головой и отодвинулась от Келла, разглядывая его блестящими от возбуждения глазами.
— А какое мне было дело? — горячо проговорила она. — Мне все равно, сколько наследует Лайл. Он и его мать обращались со мной как с грязью с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Как только я получила право жить самостоятельно, я уехала и была бы счастлива никогда больше не видеть его. — Она прикусила губу. — Но сейчас… Я понимаю, что два миллиона — совсем другое дело. Особенно для вас. Я понимаю, почему вы пошли на такие усилия…
— Нет. — Лицо Келла окаменело. Он покачал головой. — Бетти, я думаю… догадываюсь, что мы оба не разобрались друг в друге. Я не рассчитываю ни на цент из денег Бромли. Он мне не родственник.
— Но… — Бетти раздраженно вздохнула. Полная бессмыслица! — Зачем же вы устроили похищение? Зачем держите меня в заключении? Если не вы наследуете деньги Бромли, то кто же?
Келл Халлам встретил ее вызывающий взгляд, и его лицо смягчилось.
— Вы действительно хотите знать?
— Да.
— Тогда, верите или нет, тот человек, которому эти деньги нужны больше, чем вам ферма, — тихо проговорил он, — это Кати.
Кати…
Бетти показалась, что дневная жара внезапно начала спадать.
Она вздрогнула, как от озноба.
— Кати, — повторила она. — Ваша… ваша маленькая девочка?
— Кати — не моя дочь, — сказал Келл и взглянул на дом. — Бетти, нам нужно поговорить, но я должен проверить, как там Кати. Она независимый ребенок, но я предпочитаю знать, что она делает. Не зайти ли нам в дом?
— В вашу часть дома, вы имеете в виду? Или в ту часть, которая отведена под мою тюрьму?