И Кати захихикала. Это был краткий, но самый настоящий смешок, и сердце Бетти потянулось к девочке. Какой чудный звук!
Я могу изменить этого ребенка, говорила она себе. Могу…
А потом уйти по окончании контракта? Нет.
Все слишком сложно. Руки Бетти приласкали малышку, и на мгновение она сама почувствовала себя такой же заброшенной, какой чувствовала себя Кати, забытая в сиротском приюте на много месяцев.
— Давай одеваться, — уныло прошептала Бетти, заставляя себя улыбнуться еще раз. — Мы позавтракаем, и дядя Келл отвезет меня домой.
— Домой? — Детский голосок дрожал и срывался от многомесячного молчания. — А… а где ты живешь?
— Я живу на ферме в нескольких милях отсюда, Колокольчик, — проговорила Бетти. — Я просто приезжала проведать тебя и дядю Келла. Сегодня пора возвращаться.
— Возьми меня с собой.
— Не могу. — Бетти погладила детские волосы, И ее сердце сжалось. — Но мы еще увидимся. Я спрошу твоего дядю, можно ли мне приезжать, когда меня отпустят животные. А сегодня ты поедешь на мою ферму и увидишь всех моих зверей. Увидишь моих крошек, Кати, и полюбишь их. Там есть маленький коала, которого спасли после лесного пожара, большой папа-кенгуру, которого сбила машина, и маленькая ехидна…
— Какая еще ехидна? — подозрительно спросила Кати, и Бетти засмеялась. Как же объяснить это маленькой девочке, выросшей в Америке и Азии?
— Ехидна похожа на большую подушечку для булавок, Кати, на подушечку с самым большим в мире носом. Просто нужно увидеть ее. Думаю, она еще забавней, чем коала. А сейчас… давай одеваться. Что ты сегодня наденешь?
— Мой передничек. Как же иначе.
Этот передничек — единственное спасение ребенка. Взрослые ничем не могут помочь маленькой девочке. Вот и Бетти уезжает…
Глава седьмая
Они отправились искать Келла, но его нигде не было.
Дом был пустынным, и, одевшись, девицы предприняли поисковую экспедицию. Впервые Бетти не взяла с собой крошку-опоссума, уверенная, что Лепестку удобно в обогреваемой сумке, которую сделал Келл. Но где же сам Келл? Его не было ни в саду, ни рядом с домом. Не было слышно и собак. Никого.
— Мы должны покричать, — предложила Бетти девочке, но та отказалась. С тех пор как Бетти сказала, что уезжает, девочка перестала улыбаться. Она лишь безразлично позволяла держать себя за руку.
Наконец Бетти привела ее на кухню и нашла на столе записку:
Ушел на нижнее пастбище кормить скот. Вернусь в девять. Надеюсь, вы уже проснетесь, две сони.
— Твой дядя — грубиян, Колокольчик, — сказала Бетти, прочитав девочке записку и выдавив из себя улыбку. Она помолчала, противясь желанию высказать свое предложение вслух. Впрочем, какой от этого вред? Сегодня она уезжает. — Хочешь, пойдем посмотрим, что он делает, — осторожно предложила она. — Ты знаешь, где это нижнее пастбище?
Кати задумалась, и на мгновение Бетти показалось, что девочка снова ушла в свою глухонемую оборону, но молчанию, как выяснилось, положен конец навсегда.
— Каждое утро он дает сено коровам на том берегу реки, — проговорила Кати. — Есть мост. Я знаю короткую дорогу — но тебе нужны резиновые сапоги.
— Зачем мне резиновые сапоги? — осторожно спросила Бетти, и безразличие Кати как рукой сняло.
— Из-за Джо Блейка!
Джо Блейк. Змея. Бетти усмехнулась, увидев застенчивую улыбку Кати.
— Ну-ну. Ты уже заговорила по-австралийски. И правда Джо Блейк! Каким еще австралийским словам научил тебя дядя Келл?
Кати была довольна. Она смущенно разгладила свой передничек, словно приготовившись процитировать старательно выученную фразу. Очевидно, девочка впитывала в себя все, что видела и слышала в последние недели, хотя и не произносила ни слова.
— Ну… Я больше не хожу в туалет, — объявила она. — Я хожу… в нужник. И мы кормим несушек, а не кур. Дядя Келл иногда называет меня «сестренка», а не «Кати». Я вычислила, это по-австралийски. «Я вычислила» — тоже по-австралийски. И миссис Скотт говорит, что у девушки, которая торгует засохшими цветами, кенгуру сбежал из верхнего загона — у нас бы сказали «не все дома». Так что… я учусь все время.
— Да уж, вижу, — засмеялась Бетти и быстро обняла Кати. — Так ты хочешь искать своего дядю Келла? У меня нет резиновых сапог — но мы можем петь всю дорогу.
— Петь? — Кати не могла скрыть удивления. — Зачем нам петь?
— Ну, Джо Блейк боится нас больше, чем мы его, — объяснила Бетти. — И лишь только он услышит, как мы поем «Десять негритят», сразу же уползет, не успеем мы дойти до конца сада. Ну, Колокольчик, ты уверена, что сможешь найти дядю Келла?