Вечером после ужина, когда Вильям пересказал пару пикантных африканских историй и ушел в свою комнату, перед глазами Генри образовались картинки — отчетливые зарисовки из совсем недавней молодости. Да, вполне уже можно говорить о молодости в прошедшем времени, ведь ему исполнилось тридцать два года.
Много лет тому назад.
Через год после демобилизации, по повестке, переданной по телефону, Иван прибыл в новую для себя часть. Здоровенный сержант-марокканец лет двадцати семи осматривает его:
— Новенький в нашем батальоне? Отслужил только год? Ты что, из льготников? Ничего. Теперь будешь ежегодно хлебать наши будни. Где работаешь?
— В кибуце, строитель.
— Арак пьешь? Нет? Да ты еще совсем салажонок.
Рассмеялся:
— Ничего, послужишь с наше — станешь нормальным человеком. Будешь радоваться тому, что раз в году можно пару недель не ходить на работу и будет дозволено встретиться с друзьями, чтобы выпить по-человечески.
Возможно, так бы оно и было. Но на следующий день Ивана пригласили в палатку командира роты. Там, кроме капитана, почти сразу удалившегося, на стуле сидел штатский. Перед ним тоненькая папочка — личное дело Ивана. Штатский критически оглядел вновь прибывшего:
— Так, Иван Иванович Иванов. Прекрасное имя для настоящего еврея. И рожа подходящая. Не зря тебя мне рекомендовали. Тут в бумагах указано, что ты снайпер. Кто тебя учил?
— В роте.
— Ты всегда так отвечаешь?
— Как спрашиваешь, так и отвечаю.
— Ишь, какие мы задиристые. Ладно. Тебя переводят в новое подразделение. Пройдешь медицинские проверки. Языки-то знаешь?
— Да, русский и немного украинский. Иврит уже почти выучил.
— Насчет иврита я уже вижу. А в школе-то учили английскому или немецкому?
— Вроде да.
— Вроде или да? Английский или немецкий?
— Немецкий. Но у меня по нему двойка была. У нас учительница тоже немецкого не знала. Говорила, что иностранный язык нам не нужен.
— Прекрасно. Значит, языки тебя еще не испортили. Может, чему-нибудь и научим. Все, собирай вещи, поедешь со мной.
09:00. 16 мая 2015 г., суббота. Возле кафе Моники.
Генри прощается с Вильямом и Моникой.
Вильям только сказал:
— Приезжайте, Пьер, еще. Мы вам всегда будем рады.
Моника спросила:
— Вы, Пьер, по-прежнему всегда в разъездах? У вас будет когда-нибудь дом?
Жанна только помахала рукой из двери, не решилась выйти.
Кёльн, Шмалленберг
Суббота — понедельник
09:30. 16 мая 2015 г., суббота.
Машина Генри снова движется по дороге. Мелькают названия городков и поселков.
Билзен. Генри оставляет машину и пересаживается на автобус, идущий в Маастрих, Нидерланды.
Плотно поел в маленьком кафе. Взял на площади очередную машину, снова в пути.
17:00. Кёльн.
Генри заходит в магазин, переодевает рубашку. Выбрасывает старую, мятую.
Заходит в ближайшее кафе «Das kleine Steakhaus» на Хое штрассе. Съедает солидный стейк, запивая добротным немецким пивом. Спрашивает у официанта:
— Где здесь ближайшее казино?
— Рядом, за углом, вход с пешеходной улицы.
В казино.
Скромная вывеска. Генри спускается по пологой металлической лестнице и сразу оказывается в зале игровых автоматов. Симпатичные европейские машины. В зале почти никого нет, большая часть кресел перед автоматами пустует.
Проходит дальше. Несколько небольших комнат со столами: в одной — два стола для блэк-джека, в двух других — рулетки. Есть еще что-то, но стол для баккара отсутствует. Здесь все для туристов, а не для серьезных игроков, но туристы и туристки сейчас ему не интересны.
Генри сел за один из автоматов так, чтобы был виден вход, и неторопливо играет, вставив на съедение автомату двадцатку евро. Выигрыши и проигрыши чередуются, игра копеечная. Туристы входят и выходят.
Женщина лет сорока, вполне прилично одетая, явно не туристка, хаотически передвигается возле автоматов. Наконец села. Генри с надеждой смотрит на нее, приподнимается, чтобы подойти. Но в этот момент возле женщины оказывается уверенный импозантный мужчина, не старше пятидесяти пяти лет. Они начинают о чем-то разговаривать.