Даме:
— Это разные столы. Перейдите за соседний стол.
— Но там нет свободного места.
— Здесь более крупная игра. На черное нужно ставить двадцать пять евро.
— Извините.
Добавила фишки. Генри пропустил ставку, наблюдая за игрой дамы. Крупье облегченно вздохнул, пустил шарик по кругу и произнес свое обычное: «Ставки сделаны, ставок больше нет». Шарик остановился, крупье объявил: «Двенадцать, черное», и пододвинул к даме ее ставку с дополнительными фишками на двадцать пять евро.
— Я выиграла? Это так просто. Я видела в кино, как выигрывают двенадцать раз подряд на черное.
Генри тихо сказал ей:
— Извините, здесь не положено разговаривать, тем более громко.
Дама поставила на черное пятьдесят евро. Генри поставил двадцать пять на красное и пять на правый верхний корнер.
Крупье объявляет:
— Пятнадцать, красное.
Сгреб ставку дамы и передвинул к Генри вместе с его двадцатью пятью. Пятерку Генри подвинул к себе.
Дама недоуменно подняла на Генри глаза, как будто просила о помощи, но промолчала. Вытащила из сумки солидную пачку денег, протянула крупье пятисотенную бумажку и сказала по-русски:
— На все.
Генри перевел недоумевающему крупье:
— Она хочет обменять все пятьсот.
И практически перестал играть, так как дама вытворяла на столе что-то непонятное. Только временами ставил минимальные ставки.
Дама ставит беспорядочно, чувствуется, что ничего не понимает в игре. Например, поставила десять на левый нижний корнер и десять на пятый ряд. Одновременно поставила двадцать пять на зеро. Естественно, проиграла все. Дама проиграла уже триста евро, когда ее ставка на число двадцать три выиграла. Она никак не может понять, почему крупье пододвигает к ней все новые и новые столбцы фишек. Не выдержала и спрашивает Генри:
— Сколько я выиграла?
— Восемьсот семьдесят пять евро. Я советую вам завершить игру, забрать фишки и обменять их на выходе.
— Почему? Я хочу играть.
— Вы же все проиграете.
— Какое это имеет значение? Не для того я вкалывала целый год как проклятая, чтобы прекратить играть, когда мне хочется.
Генри промолчал — у дамы есть деньги, она хочет играть, плевать ей на возможный проигрыш. Но Генри из-за нее потерял темп, теперь трудно сконцентрироваться, так как вокруг столпился народ: глазеют, как непонятная иностранка непрерывно ставит пятидесятиевровые ставки. А тут еще и Марта подошла:
— Когда мы уйдем?
— Дорогая, что я тебе сказал?
— А что?
— Я сказал не подходить ко мне, не мешать. Разве в этом есть что-то непонятное?
Встал, посчитал фишки. Дополнительных фишек на триста пятьдесят евро — ерунда, сморщился. Не обращая внимания на Марту, перешел в комнату, где одиноко стоит стол для блэк-джека.
20:00. Стол для блек-джека.
У стола сидят двое американцев — этих ни с кем не спутаешь. Нет, они не орут, не пытаются положить ноги на стол, но выражение этих лиц, короткие сленговые слова, которыми они периодически обмениваются, несмотря на запрет разговоров во время игры, принадлежат непременно американцам.
Игра идет быстро, так как против дилера сейчас в ней участвуют только два игрока. Победы и поражения сменяются скорее, чем в рулетке.
Генри купил фишек на триста евро. Пропустил две раздачи и заказал себе, поставив двадцать пять евро. Крупье сдал ему валета и восьмерку. На карты других игроков — они тоже выложены на обозрение — Генри бросил только короткий взгляд, чтобы убедиться, что у них нет сплита. Каждый играет против дилера за себя. У того восьмерка. Надежда слабая, но имеется. Дилер берет и открывает вторую карту — девятка. Пододвигает к Генри его ставку и дает еще фишку на двадцать пять евро. Начало сделано. Оба американца проиграли.
Генри продолжает игру: ему «везет», и он ставит более серьезные ставки — благо, здесь максимум достаточно высок. Выиграл уже чуть больше шестисот евро. Дилер начинает нервничать, так как американцы теперь больше следят за игрой Генри, чем за своими небольшими ставками. Других зрителей нет.
После того как у Генри на ставке в сто евро выпал туз с дамой (блэк-джек), а у дилера девятка — получает выигранные сто пятьдесят евро, прекращает игру и направляется к стойке бара.
20:40. У стойки стоит Марта, в руке у нее почти пустой бокал хайболл с коктейлем «Джон Коллинз».
— Марта, который у тебя коктейль?
— Второй, Генри. Не сердись, мне было так скучно. Ты бросил меня, не разрешаешь подходить. А здесь даже не с кем поговорить. И я проиграла только пятьдесят евро, как ты сказал.