— Разве не нужно её похоронить?
По губам Принса промелькнула тень улыбки, он дёрнул плечом и указал на девушку пальцем:
— А зачем её хоронить? Скоро она воскреснет и будет твоей служанкой. Тебе ведь нужна служанка, не так ли?
— Для чего? — Эльф растерянно приподнял брови. — Одеться я и сам могу.
— А вот спать сам с собой — вряд ли, хе-хе, — ядовито подметил князь. — К тому же вампиры редко без приживал обходятся.
На это Камир ничего уже возразить не смог, хотя и не слишком понял, что Элан имел в виду под «приживалами».
Князь пощёлкал пальцами, как будто в такт невидимой музыке, а потом скучающим голосом сказал:
— Вся ночь ещё впереди. Хочешь размяться? — И он кивнул на стену, где висели тонкие длинные мечи с изысканными рукоятями. — Фехтовать умеешь?
Камир мотнул головой. Принс Элан оживился:
— Да тебе ещё учиться и учиться!
Собственно, следующие сто лет Камир только и делал, что учился. Он узнал множество тайн, в том числе и тайну волков, обитающих в замке: все они были людьми, потому и понимали человеческую речь и смотрели человеческими глазами. Вернее, раньше были людьми, а теперь — оборотнями, и это Элан их обратил своим колдовством.
Князь часто притаскивал в замок юношей и девушек, превращал их в зверей, лишал их воли, делая бессловесными и безропотными рабами. Не сказать, чтобы эльфу это нравилось, скорее было любопытно, что это за колдовство, но князь секретами делиться не спешил.
Вообще вампир был чертовски эгоистичен, считал себя лучше остальных и не допускал мыслей о том, что это не так. Всех людей, подвластных ему и неподвластных, он считал своими игрушками. Их у него было полно: куча антиквариата, звери и люди, книги, оружие и прочее.
Но Камир стал его любимой игрушкой. Отчего-то к эльфу князь испытывал особые чувства и предпочитал его прочим развлечениям. Он делился с юношей абсолютно всем, в том числе и знаниями, не считая некоторых колдовских штук, на просьбы эльфа научить которым он только отшучивался или вовсе запрещал об этом упоминать. Но и без этого было чему поучиться! Камир, как и все эльфы, учился быстро и легко, запоминая всё на лету. Кроме того, в княжеской библиотеке было полно книг о колдовстве и чарах, и Камир вызубрил их наизусть. Наконец-то мучащие пустоты в его памяти стали заполняться.
Сто лет пролетели как один год, но эльф с князем так и не сблизился: никак не мог заставить себя доверять вампиру, жили в душе какие-то сомнения и подозрения, непонятно откуда взявшиеся. Проскальзывало в князе что-то фальшивое, а эльфы — даже потерявшие память — такое тонко чувствуют. Иногда Камиру даже казалось, что он вот-вот вспомнит и поймёт что-то важное, — то, что скрывал от него Элан. А он что-то скрывал!
И однажды всё встало на свои места.
========== Дитя во тьме. Часть 9 ==========
Это случилось накануне его 260-летия.
Камир, держа в руках порядочно книг, спускался вниз по лестнице. Накануне он прочёл их и теперь нёс обратно в библиотеку. Сзади неотступно следовала Ивэна-приживала, волчьей рысью подпрыгивала на ступенях, следила за каждым шагом, стерегла каждую тень.
Эльф насвистывал какую-то песенку, услышанную от Принса, ловил каблуками сапог ускользающую лестницу и подумывал над тем, чтобы после этого отправиться на охоту. Вдруг он споткнулся, не удержался на ногах и полетел кубарем, пересчитав все ступеньки и докатившись до самого основания лестницы. Какое-то время он лежал не двигаясь. Волчица суетилась возле него, поскуливая.
Перед глазами у эльфа долго мелькали разноцветные пятна, складываясь в мозаичные картинки, а потом… к нему вернулась память. Камир сел и потёр шею. Нет, она не болела — скорее, он сделал это по привычке. На мгновение забылось, где он и что происходит, потом вернулось и захлестнуло волной ужаса и отчаяния.
Кто он теперь? Вампир, который убивает каждую ночь, чтобы насытиться? Он, эльф, каждую ночь совершает этот непростительный грех, даже не считая его таковым! Камир сжал виски руками и глухо застонал. Так больно! Но это была не боль плоти, а боль истерзанной, почти окаменевшей души. Всё встало на свои места, всё вспомнилось, в том числе и злополучное утро на корабле, и темница, и искусная ложь Элана.
«Значит, — мысли лихорадочно рождались в его мозгу, — он всё знал? Мало того, он солгал мне, назвал меня другим именем… Но зачем?»
Эльф сжал кулаки, скрипнул зубами: всё это игра, придуманная князем! И все эти сто лет вампир играл с эльфом, как кот с мышью, забавляясь его беспамятством. Волчица ощетинилась, глухо заворчала, словно бы почувствовав, как он изменился.
Где-то наверху раздались тяжёлые шаги. Эльф лихорадочно соображал, что делать теперь. Не подавать вида, а при удобном случае сбежать? Да, это самое верное, лучше пока помалкивать — пока он окончательно во всем не разберётся: не слишком-то твёрдо он ещё помнил свою прошлую жизнь. Так что Камир поднялся, отряхнул пыль с одежды и принял безразличный вид.
Спустился князь, с тревогой взглянул на него:
— Что-то случилось?
— Да что с мертвецом случиться может? — Эльф едва ли не с вызовом взглянул на него в ответ. — С лестницы упал, всего-то.
Принс его одёрнул:
— Что это ты выдумал? Говорил же тебе: мы живы, только наше человеческое существование закончилось.
Эльф усмехнулся и, ничего на это не ответив, стал подбирать книги. Князь щёлкнул зубами, ухватил юношу за плечо и встряхнул:
— Никто! Никто, Гвендолен! Слышишь? Никто не смеет спорить со мной, князем Кеннистонским! Лучше бы тебе это запомнить, эльф!
Камир замер, но совсем не от того, что испугался гнева вампира. Нет, он просто осознал, что слышал имя Элана прежде — ещё до того, как покинул Эльфрис. Даже не напрягая памяти, эльф вспомнил, что он слышал, и это что-то отнюдь не располагало Камира к князю.
Давным-давно, когда эльф только-только родился, его отец (Торр — так его звали) был ещё жив. Но он, к несчастью, загорелся желанием увидеть Большой Мир и ушёл. С тех пор о нём никто не слышал. Сам Камир всего этого не помнил, но знал по рассказам матери. Будто бы пятьдесят лет спустя в страну эльфов пришёл чужак, принеся печальную весть о смерти Торра. В далёкой стране эльфа укусило чудовище, которое люди называли «вампиром», и сделало его себе подобным. И все эти годы Торр противился судьбе, — щедрые посулы вампира его не смущали, угрозы не пугали, — до тех пор, пока чудовище не убило Торра. Страна, где это случилось, называлась Кеннистон, вампира же звали Принс Элан, князь Кеннистонский…
Камир едва ли не зашипел от злости. Клыки его удлинились, а глаза загорелись красными огоньками. С трудом он преодолел желание съездить князю по физиономии или вовсе его придушить. Элан отступил от него на шаг:
— Гвендолен?
— Позволь-ка сказать, я терпеть не могу подобного обращения! Лучше бы тебе это запомнить, князь Кеннистонский.
— Да что на тебя нашло? — удивлённо воскликнул Принс. — Как с цепи сорвался!
Камир спохватился: не стоило так открыто выражать ненависть, ведь он ещё не готов… А к чему, собственно, не готов? Ответ нашёлся довольно быстро: к мести. Поэтому он сказал:
— Прости, погорячился. Просто одна мысль мне покоя не даёт.
— Какая?
— Дело прошлое! Как ты и говорил: к чёрту людей! Мы вампиры, и жалеть, — при этих словах лицо эльфа исказилось, а душа сжалась, — особо не о чем.
— Рад, что ты понял, — с облегчением сказал князь. — А то пытался я когда-то приручить одного эльфа, да впустую.
— Как это? — спросил юноша с видимым равнодушием, хотя внутри всё полыхало.
— А, никак не мог расстаться со своими глупыми идеалами: тягость греха и всё такое, — скривил рот вампир. — Но разве так сложно понять, что тот, кто стал вампиром, не имеет права называться человеком?
Пожалуй, в словах Элана была доля правды. Эльф нахмурился, подобрал оставшиеся книги и… расхохотался. Ему вдруг подумалось, что будь он живым эльфом — непременно бы себе шею свернул, упав с лестницы.