Бедная мама, она могла бы быть и потактичнее.
И все-таки надежда не покидает меня. Через три дня я уезжаю на побережье, в поместье МакНорманов Питхарли, и кто знает, кого я там встречу и чем все это закончится!
20 ноября.
Хлопоты настолько захватили меня, что я не притрагивалась к дневнику целых четыре дня. Зато теперь я как следует опишу все события.
Сейчас я уже в Питхарли, сижу в огромной комнате, отведенной специально для меня. Если не выглядывать в окно и не видеть суровый шотландский пейзаж со скудной растительностью и свинцовым небом, то вполне можно вообразить, что находишься в каком-нибудь фешенебельном отеле европейской столице. Я не завистлива по натуре, но когда невольно начинаешь сравнивать Гвендиль с этим великолепием, настроение резко портится.
МакНорманы очень милые, приветливые люди. По крайней мере, Уолтер. Прислал за мной на вокзал машину с шофером, встречал меня лично у входа, как и подобает заботливому родственнику. Леди МакНорман я увидела только за ужином. Бледная, анемичная женщина с неприветливым выражением лица. Но не буду делать поспешных выводов. Возможно, она не в восторге от наших матримониальных намерений относительно ее сестры. Я ее вполне понимаю.
Леди Джулия, мать сэра Уолтера, приняла меня довольно настороженно, но когда я передала ей письмо тети Пэм, то сразу оживилась и стала поглядывать на меня более благосклонно. Хотела бы я знать, что милая тетушка там про меня написала! Надеюсь, мне не из-за чего краснеть…
Так как я приехала довольно поздно, экскурсию по Питхарли устраивать не стали, хотя я умираю от желания поближе познакомиться с этим прекрасным домом. Это, конечно, не Гвендиль, но как роскошно он обставлен! Например, в своей комнате я чувствую себя по меньшей мере принцессой. Особенное восхищение вызывает пушистый ковер вишневого цвета, на который даже жаль наступать. Но и все остальное — мебель, гобелены, картины, лампы — изумительно. Может быть, чересчур пышно, но в целом производит неизгладимое впечатление.
Единственное, что смущает меня, так это то, что мои окна выходят на побережье. За холмами вполне можно разглядеть угрожающего вида воду. Представляю, что здесь творится, когда поднимается ветер. Только в Питхарли я осознала, насколько смешон предлог, под которым я сюда приехала. Поправляться после болезни! Да ни один здравомыслящий доктор не отправит пациентку в такое место в это время года. Но МакНорманы, будучи воспитанными людьми, притворились, что так оно и должно быть. По крайней мере, сэр Уолтер.
Если честно, то я не без усилия называю хозяина Питхарли сэром Уолтером. Так более благопристойно для дневника, но когда я вспоминая нашу первую встречу, то не могу удержаться от улыбки. Судя по маминым рассказам, я представляла себе солидного главу семейства, с почтенными сединами и морщинистым лицом. Почему-то я сделала вывод, что Уолтер МакНорман даже старше отца, поэтому у дверей Питхарли меня ожидал сюрприз. Когда я вышла из машины и ко мне подошел высокий молодой мужчина, я без всякого смущения поинтересовалась у него, кто он такой и когда я смогу увидеть сэра Уолтера. Мужчина расхохотался и отвесил шутливый поклон. Я была готова от стыда провалиться сквозь землю. Ведь тетя Пэм упоминала о том, что Уолтер женился только шесть лет назад! Вечно самая важная информация вылетает у меня из головы.
Но сэр Уолтер ничуть не обиделся и тут же предложил мне называть его просто по имени. Все эти титулы заставляют меня ощущать себя столетним стариком, сказал он. Странная точка зрения! В нашей семье принято гордиться происхождением… Но Уолтер, в конце концов, скорее однофамилец, чем родственник, поэтому вправе думать все, что хочет.
Попробую теперь описать его наружность, чтобы не забыть, когда мама и тетя Пэм начнут меня расспрашивать. Уолтер МакНорман очень высок и, наверное, поэтому немного сутулится. Ему тридцать пять лет, но выглядит он гораздо моложе. У него довольно длинные темные волосы, черные глаза, впалые щеки и нос с горбинкой. Совершенно нетипичная внешность для человека по фамилии МакНорман, но, как выяснилось тут же, унаследованная от матери-итальянки. Отсюда же, скорее всего, и живость характера и неиссякаемый запас красноречия.
Да, и еще ко всему прочему, он очень красив. У меня строгий вкус, и мне нелегко понравиться, но Уолтер МакНорман действительно хорош собой.
Впрочем, я уделяю его персоне слишком большое внимание. Потомки могут неправильно это истолковать. Ведь он интересует меня, в первую очередь, как близкий родственник женщины, которая, возможно, войдет в нашу семью. Хотя если Марион Гастингс похожа на свою сестру Констанцию, то она вряд ли придется Джеймсу по вкусу.