– Вай, зачем ты доставал нож? – Рифат уронил покрасневший клинок и привалился спиной к машине. Рукав его пиджака быстро темнел.
– Риф ранен в плечо. – Кари нагнулся к телу вора, проверил пульс. – Этот уже труп.
Из ресторана высыпали люди. Закричала женщина, одетая в красную кожаную юбку.
– Давай ключи! – Белов бесцеремонно выхватил ключи у раненого и открыл машину. Кари затолкал Рифата на заднее сиденье и забежал с другой стороны. Взвизгнув колесами, волга рванулась с места и скрылась за поворотом.
Кари открыл замок тамбура «Лосятник» универсальной отмычкой и распахнул ворота. Белов загнал волгу в бокс. Ворота закрылись.
Хантамиров лежал на койке, весь оклеенный пластырями. У раненого началась лихорадка.
– У этого «кавказца» нет ни одной стандартной прививки, – объявил Белов, изучив результаты анализов. – Это не «гомо советикус»!
– Кто же он такой, черт побери, – Кари достал шприц-ампулу и решительно вкатил «кавказцу» два кубика пентонала натрия. Хантамиров сладко потянулся и зевнул.
– Шайтан выдумал моду, а сам канул в воду, – сказал он, не открывая глаз. – Берегитесь модальной развилки.
– Что?! – в один голос завопили диверы. – Какая еще мода?
– Мода – это образ, – улыбнулся во сне кавказец. – Мгновенная картинка реальности, срез мировой линии, по которой развивается история вселенной. Любое событие можно сравнить с почкой на ветке дерева. Возникло событие – появилась почка. Если событие незначительно, почка засыхает, а линия сохраняет направление инерции. Если событие серьезное, вырастает новый побег. Сильное событие преодолевает инерцию и изменяет направление мировой линии. Возникает развилка между тем, что могло быть, и тем, что есть на самом деле. Одним словом, модальная развилка.
– Мы знаем, что такое модальная развилка, – Кари уселся на стул. – И про дивергенцию слышали.
– Ты сам кто такой, как тебя зовут?
– Меня зовут Рифат. Нехорошо забывать имена друзей.
– Не умничай, – отрезал Кари. – Скажи, кто тебя послал и зачем?
– Никто. Я сам пришел.
– Зачем, с какой целью?
– Снять развилку, спасти Москву. Людям угрожает опасность.
– Что тебе до Москвы?
– Я люблю Россию.
– Ого! – удивился Кари. – Откуда ты такой прибыл?
– Я прибыл с Тимешина.
– Откуда?! – растерялся Белов.
– Со южного полюса сателлита.
– Южный полюс необитаем, – не поверил Кари. – Без экрана там жизнь невозможна.
– Возможна, как видите, – Рифат привстал и потряс раненой рукой. – Там у Рекна много людей. А экран, это так. Защита от дураков.
– Но, но, полегче на поворотах. – Белов решительно уложил раненого обратно в койку. – Был бы умнее, не сел бы на перо. Кари, действие сыворотки кончается. Допрашивай быстрее.
– Ты работаешь на Рекна?
– Уже не работаю. – Он убил ваших людей, а я ненавижу убийства. На Земле очень много неосвоенных территорий. Зачем убивать? Мы поспорили, и я ушел от него. Меня никто не может удержать, если я не хочу остаться. Взял шлем Водана и ушел.
– Где сейчас находится шлем Водана?
– Шлем в надёжном месте.
– Где ты оставил шлем Водана?
– В надёжном месте.
– Где находится надёжное место?
– Хррр…
– Хантамиров, проснись! Как ты оказался в восемьдесят шестом году?
– Я возвращался в семьдесят первый, чтобы начать все сначала. Меня остановил новый потенциальный барьер. Это было возле отметки 14 марта 1986 года. Я сразу замерил дивергенцию. Она оказалась почти сто процентов. Тогда я вернулся в 25 февраля, чтобы узнать, в чем причина.
– Это был день открытия партийного съезда, – заметил Кари.
– Съезд здесь не при чем! Дивергенция начала расти в марте, уже после закрытия партсъезда. – Хантамиров поднялся и сел на кровати. Его глаза были совершенно ясными.
–, Около 14 марта 1986 года на Земле произойдет глобальная катастрофа. Погибнут миллиарды людей. Ход истории опять изменится. – Он почесал затылок и шлепнулся обратно в койку.
– Что будем с ним делать? – спросил Белов, держа руку на пульсе спящего кавказца.
– Не бросать же здесь, – пожал плечами Кари. – Рано или поздно Рекн найдет его и ликвидирует. Возьмем Рифа с собой. Он все равно собирался в свой семьдесят первый. Подлечим и отпустим на все четыре стороны. Заодно и следы заметем. В этой декаде нам делать больше нечего. Риф прав, при такой дивергенции вступать в контакт с Лемехом недопустимо. К тому же появление здесь дивера с южного полюса не добавило стабильности данной реальности.