Они поделили на двоих безумие Гарри, но постель осталась нетронутой.
Насчет Малфоя у них был паритет. Луна знала, что Гарри незаконно удерживает у себя человека, но никому ничего не сказала. Видела, во что превращается Гарри, если по какой-то причине долго не… общается с Малфоем. Гарри знал, что Луна навещает пленника в его подвале, приносит ему еду и залечивает мелкие раны. Однажды он перестарался, и пришлось просить ее собирать Малфою сломанные кости по кусочкам.
В ту ночь Гарри проснулся от дикого крика, задыхаясь и обливаясь холодным потом. Он не помнил, что ему снилось, что тварь внутри показала ему, но точно знал одно – это нужно прекратить любой ценой.
Лежа на диване в гостиной, глядя на то, как под закрытыми веками танцуют оранжевые отблески пламени в камине, он спросил:
- Что мне делать, Луна?
Тонкие пальцы, перебиравшие непослушные темные вихры, на мгновение замерли. Но всего лишь на мгновение, потому что у Луны не было сомнений:
- Ты должен снова убить Темного Лорда.
Да, именно так. Он должен снова убить Темного Лорда в самом себе. Если для этого нужно будет принести в жертву Малфоя – он готов. Если для этого нужно будет принести в жертву самого себя – он готов. Потому что кто иначе – если не он? Потому что он был рожден для этого. И было только одно…
- Луна… ты поможешь мне?
- Да, - Гарри не видел ее, но слышал… чувствовал, как она улыбается, - Когда придет время.
Он сходил с ума все сильней. Малфою приходилось все хуже. Пустых бутылок из-под огневиски становилось все больше. Бессонные стылые ночи делались все длинней.
И однажды Гарри решил, что время пришло.
*
- Сдохни, сука! – кричит Малфой, и его голос срывается, и Гарри вздрагивает, как будто плечи обняла длинная тонкая черная плеть.
Обняла и укусила.
Обняла и поцеловала.
Совсем как он проделывает это с Малфоем.
Глядя сейчас в серые припухшие от слез глаза, Гарри понимает, что его жертва не просто на грани. Малфой сломался и готов на все, лишь бы прекратить страдания. Осознав это, Гарри разражается нездоровым истерическим смехом. Потому что он сам – тоже. И если сейчас он потеряет Малфоя, то конец всего не заставит себя долго ждать.
Он опускает палочку. Два роковых слова так и остались непроизнесенными. Снова. Малфой выкрикивает новые оскорбления, но Гарри его не слышит. Он подходит к пленнику вплотную, так близко, что ему кажется, будто он слышит биение пульса в тонкой венке на виске Малфоя. Тот не видит замаха, и поэтому крик обрывается на полуслове.
Белая ярость затопляет мозг, погребая под собой останки искалеченного разума. Гарри бьет Малфоя страшно и сильно, вкладывая в удары всю ненависть школьных лет, всю боль пожизненного противостояния Темному Лорду, все свои страхи. Он видит, как улыбка на губах пленника сменяется кровавой пеной, а взгляд делается пустым. Он не знает, что только в такие моменты его собственные глаза перестают быть мертвыми.
Потом Малфой перестает дышать, провисая в цепях.
Потом Гарри сидит на полу перед лужей крови и смотрит на нее, не отрываясь и почти не мигая. Несколько минут назад Добби забрал бесчувственно тело бывшего молодого хозяина. Кажется, он плакал, но Гарри было все равно. Только велел Луне спуститься в подвал и посмотреть Малфоя. Несколько минут кажутся ему вечностью. Гарри понимает, что это конец, и понимает, какую цену ему придется за это заплатить. Если так – он готов.
- Гарри…
Луна стоит в дверях и нервно теребит пушистую кисточку на косе. Гарри медленно-медленно переводит взгляд с лужи крови, которая уже начала темнеть, на пальцы своей странной подруги.
- Он жив?
- Да, но… Лучше позвать профессионального колдомедика.
- Завтра. Он доживет до завтра?
- Да.
Гарри закрывает лицо руками, не замечая, что пятнает себя кровью Малфоя. Палочка выскальзывает из ослабевших пальцев и со стуком падает на пол.
- Я не могу больше, - хриплый шепот еле слышен, - Не могу. Немогунемогунемогу… Я не хочу!
Он не замечает, как срывается на крик. Луна уже рядом, стоит на коленях, обнимая вздрагивающие плечи, и пытается успокоить. Гарри утыкается в теплую шею и вцепляется в руки Луны, как утопающий может цепляться за соломинку – последний призрачный шанс.
- Помнишь, ты обещала мне помочь?
- Да.
- Помоги, я прошу тебя. Мне страшно, Луна. Я боюсь, что больше не смогу сдерживаться и начну убивать всех подряд. Что он больше не даст мне сдерживаться. Помоги мне, Луна, ты обещала. Я не смогу один.
Он быстро-быстро шепчет что-то еще, несет горячечный бред, все глубже погружаясь в инферно. Как будто потерял вдруг контроль над метлой и на полной скорости несется прямо на отвесную скалу. Луне с трудом удается прорваться сквозь безумный внутренний шквал.
- Гарри! Я все сделаю, как ты хочешь, Гарри! Ну, послушай же меня!
Он замолкает так же внезапно.
- Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
Он покорно поднимается и позволяет отвести себя в спальню. Он сдался. Отпустил себя и теперь покорно плывет по течению, покачиваясь на волнах безумия.
Небо такое голубое. Такое высокое.
Сил хватает только на то, чтобы последним усилие покончить разом со всем. Гарри ложится на постель и ждет. Просто ждет.
Через три часа Луна возвращается к нему. В ее руках тяжелый серебряный кубок – из наследия благородного семейства Блэков. Она постаралась, и Гарри знает, что там.
Спасение.
И свобода для него и для всех остальных.
Искупление.
Луна Лавгуд унаследовала от матери не только таланты зельевара, но и рецепты некоторых зелий, которые явно не изучают в Хогвартсе. Гарри доверяет ей и знает, что не будет страдать, продляя уже начавшуюся агонию. Он сползает с кровати, подходит к столу и заглядывает в кубок. На темной поверхности зелья клубятся белесые разводы, складываясь в оскаленный костистый лик с пустыми глазницами.
- Спасибо… моя девочка…
Рядом с головой Луны зажигается свечка, как будто она уже прощается со своим единственным другом. Ее глаза наполняются слезами, но она заплачет позднее.
Гарри чувствует, как пустота в груди наполняется… чем-то, чему он не может найти объяснения. В английском языке нет таких слов, которыми он может описать то, что чувствует сейчас. Есть только одно, что он хотел бы знать:
- Почему ты делаешь это?
========== Круг замкнулся ==========
Когда дыхание прерывается, а черты лица разглаживаются и на них возвращается юношеская легкость бытия, Луна целует высокий лоб и укладывает тело на пол. Еще несколько минут она держит стремительно остывающие пальцы, а потом осторожно высвобождает руку.
В ее глазах слезы, и они стекают расплавленным хрусталем. Все это время ей тоже было больно, но она ни разу не сказала об этом. Она сделала то, что должна была сделать, и не сожалеет. Не сомневается в себе.
- Теперь ты свободен, - говорит она, и в ночи слова звучат особенно громко, - Возвращайся домой.
Она поднимается и, прежде чем уйти, волшебной палочкой пишет в воздухе два слова. Потом идет к себе в комнату, собирает вещи и аппарирует. Здесь ей больше нечего делать. Она сделала все, что должна была. Все, что смогла. Ей больно, но иногда милосердие принимает лик Смерти, чтобы свершиться и быть справедливым.
И никто не должен жить в темнице. Ни телом, ни разумом.
Когда авроры придут констатировать Смерть и забрать тело, два слова все еще будут гореть огненными письменами.
Искупление совершено.
Апрель – Август 2008