Она сошла с крыльца, быстро добралась до угла и обогнула дом, выйдя к подъездам. Там ей стало спокойней. Редкие прохожие возвращались к себе домой. Две женщины, выгуливающие своих собачек, прошли мимо Анфисы и свернули в подъезд.
Она услышала обрывок их разговора.
– Говорила же, смотри, на ком женишься. Она девка гордая, быстро тебя турнет. Вот теперь расхлебывает…
– Да, они нас, матерей-то, не слушают… Думают, что больше нас в жизни понимают…
«Да, не слушают, – мысли Анфисы переключились на разговор женщин. – А Антон? Его жена? Почему она не ищет?» Нельзя сказать, что мысль о жене Антона впервые пришла ей в голову. Она спросила о ней у Анны Максимовны, но та ответила как-то неопределенно. А ведь они ждали ребенка? Анфиса подосадовала, как же она упустила из виду
жену Антона, продумывая направление расследования. И тут же будто обожглась – расследование.
А действительно, получается, что она проводит расследование. Эта мысль наполнила ее мгновенной гордостью, а потом отозвалась минутным смущением. Идиотизм, тоже мне, мисс Марпл из Москвы.
Раздумывая обо всем этом, она дошла до середины шестиподъездного дома. И тут к ней обратился догнавший ее парень:
– Время не подскажете?
Она повернулась к нему, и их глаза встретились. Он слегка прищурился, припоминая, где бы мог ее видеть. Анфиса же узнала его сразу. Это был тот самый, вышедший перед ней из кабинета Сидоренко парень. Глянув на часы, она быстро ответила. Кинув ей «спасибо», он поспешил вперед..
Внутри у Анфисы стало как-то холодно, и ноги будто ослабели. Попросту говоря, ей стало жутковато.
«Ну, что ты с ума-то сходишь, – уговаривала себя Анфиса. – Может, он живет в этом доме или рядом где. Просто совпадение…»
Она продолжала идти вперед за парнем. Он не свернул ни в один подъезд, а, дойдя до конца дома, повернул за угол. «В центр пошел! Нет, что-то тут не так!» И бес, сидящий внутри ее, наплевав на страхи и неуверенность, погнал ее вперед – она устремилась за парнем.
Когда она вышла из-за угла, то увидела троих, стоящих в свете фонаря у того самого «жигуля», на который она недавно обратила внимание, Они о чем-то говорили, но ей не было слышно. Она по-
дошла ближе и теперь уже могла различать голоса. Один из них принадлежал Сидоренко. Другой – парню из холла, ну а третий она только что слышала, тут не было никаких сомнений. Разговор шел на повышенных тонах, однако слов она никак не могла.разобрать. Она подошла еще ближе. И вдруг… Сразу три окна на первом этаже вспыхнули ярким светом, осветив на тропинке Анфису. Она замерла, не зная, что делать – идти вперед или броситься назад. Вся троица обернулась в ее сторону.
Сидоренко, теперь она видела его хорошо, что-то сказал и, сев в машину, газанул. Машина резко тронулась с места, проскользив по асфальту, вывернула на дорогу.
А парни двинулись навстречу Анфисе. Их медленная, вальяжная походка не обещала ничего хорошего. Ей стало страшно. Оценив обстановку, она поняла, единственное спасение – успеть наискосок добежать до арки и, проскочив ее, оказаться в более людном месте. И она рванула… Но не рассчитала, что длинные полы шубы будут путаться в ногах, а в неутоптанном снегу она буквально увязнет. Но ей все-таки дали добраться до арки.
В арке была кромешная тьма. Кто-то рванул ее за рукав и резко, броском, прижал к вонючей, как и во всех московских дворах, стене. Они дышали ей прямо в лицо.
– Ну что, отпрыгалась, коза? – послышался угрожающий голос…
Анфиса подумала про себя: «Может, не отпрыгалась, но допрыгалась». Вот и все ее расследование. Все ее дурацкие стремления помочь там, где уже ничем не поможешь. Внутри у нее будто льдом покрылось.
По голосу она сразу определила – справа тот, из кабинета, именно его нужно больше других опасаться.
– Что вам нужно? – выдавила она,
– Это тебе что тут нужно? – вновь заговорил он. – Где Антон?
От этого вопроса Анфисе стало душно.
– Я не знаю.
– Не ври! Где он? Зачем таскалась к Сидоренко? – При этих словах он ударил ее под грудь. Шуба смягчила удар. Боль, резкая, но терпимая, пронзила ее тело. И тут она вдруг почувствовала, что сейчас разрыдается или потеряет сознание. «Только не это», – дрожа всем телом, думала Анфиса.
Между тем все вокруг отдалялось куда-то, заволакивало туманом. Чувства притуплялись. И только сжимало сердце.
От ее молчания парень разозлился. Он навалился на нее всем телом и зашипел:
– Говори! Ну же, говори! А то…
– Эй, что у вас тут? – вдруг раздался в арке мужской голос.
Парни отпрянули от нее. Анфисе показалось, что она узнала этот голос.
– Вали, куда шел. Нос не суй, куда не просят, –
ответил вновь тот, что держал ее справа. Другой же все время молчал.
– Штырь, ты, что ли? – осведомился вновь прохожий. И Анфиса почувствовала, что он подошел совсем близко. Где-то внизу недовольно заворчала собака.
– Влас? – удивленно произнес Штырь.
У Анфисы не было больше сомнений. Она вдруг испугалась, что Влас, тот самый охранник из ангара, неведомо откуда взявшийся в этой темной арке, уйдет. И, не осознавая, на чьей он стороне, спасение это или ее погибель, она вдруг завопила:
– Это я! Это я! – и, толкнув парней, попыталась вырваться из их плена. Но ее вновь поймали.
– Стой, уродина чернобыльская! – вновь прижав ее к стене, приказал Штырь.
– Штырь, отпусти-ка девчонку! – скомандовал Влас.
– А пошел ты к…
Но Анфиса почувствовала, что голос Штыря стал менее уверенным.
– Она что, твоя?
– Моя! – резко оборвал его Влас.
– Чего?
Влас решительно подошел к ним и, отпихнув их неожиданно сильным движением, вытолкнул Анфису из арки.
– Дернетесь, собаку спущу! – угрожающе произнес он.
– Ну, ладно, Влас! Мы еще встретимся. Ты у нас еще попляшешь, урод! – завопил Штырь им вслед.
– Поглядим, кто еще попляшет, – буркнул
Влас и, крепко взяв вдруг покачнувшуюся Анфису под локоть, повлек ее прочь.
Она почувствовала, как о ее шубу потерлось что-то массивное и сильное. Мегрэ.
Анфису трясло, прижимая свою сумочку к груди, она еле поспевала за широко шагающим Власом. То, что дурное кончилось, осталось позади, доходило до нее с трудом. Когда они оказались на освещенном месте, Влас остановился и только теперь глянул на нее.
– А, так это ты? – удивленно изрек он.
– Я, – нерешительно произнесла Анфиса, поняв, что там, в арке, в темноте, он ее не узнал.
– Ты где живешь? – поинтересовался Влас.
– У ВДНХ, а там еще автобусом…
– Далековато. Ладно, до метро я тебя провожу… Я с собакой, так что придется пехом. Дворами здесь недалеко.
Анфиса кивнула. Мегрэ снова подошел к ней. Анфиса протянула ему руку, и он лизнул ее.
– Признал, что ли, – сказал Влас и зашагал вперед. Анфиса устремилась за ним. Не говоря ни слова, они дошли до метро.
– Дальше сама, – сказал Влас, остановившись. – А вообще-то так поздно ходить не стоит, – но, припомнив их встречу у ангара, добавил: – Ах да, забыл. Ты же у нас смелая…
От его слов Анфиса вдруг вновь чуть не разревелась. Она столько пережила, а он!
– У тебя бумага и ручка есть? – спросил Влас.
– Угу, – Анфиса быстро достала записную книжку и ручку. Он что-то написал и протянул ей книжку обратно.
– Вот, это мой телефон. Доедешь, позвони. Я должен знать, что ты дома. – И, не прощаясь, пошел назад.
– Спасибо, – тихо произнесла Анфиса, но он ее уже не слышал.
Она вошла в метро. Как добиралась до дома, она не помнила. Доехала, как любят говорить алкаши, «на автопилоте».
На второй этаж взбежала бегом. Ей хотелось побыстрее закрыть дверь, почувствовать себя в безопасности. Страх никак не отпускал ее. Она по-прежнему дрожала.
Скинув шубу, прямо в сапогах прошла на кухню и, достав из холодильника тетушкино успокаивающее лекарство, выпила. Опустившись на стул, посидела. Мысли путались… Единственное, что ее сейчас успокаивало, – это то, что тети Маши нет дома. «Слава Богу, – думала Анфиса, – что она не видит меня такую…» Лекарство начало действовать, она стала успокаиваться, но дрожь не проходила.